Уилла Даунт поджала губы, которые будто слились в одну тонкую полоску.

– Можно сказать и так, но мы встретились здесь не для того, чтобы выслушивать ваше, мистер Гаррет, мнение по поводу тех, кому вы вовсе не ровня.

– А для чего?

– Владычица Бурь скоро возвратится домой. Я не хочу обременять ее лишними тревогами и заботами. Желательно, чтобы все уладилось до ее прибытия. Не пора ли начать записывать, мистер Гаррет? – Она пододвинула ко мне бумагу. Судя по всему, домина решила, что я неграмотен, и ей захотелось насладиться своим превосходством.

– Пока записывать нечего. Если я правильно понял, преступники прислали вам весточку, из которой стало ясно, что Младший действительно похищен, а не ударился в очередной загул?

Домина достала из-под стола нечто, завернутое в лохмотья.

– Вот. Это оставили ночью у ворот.

Я развернул лохмотья, под которыми обнаружилась пара туфель с серебряными пряжками.

– Это обувь Карла?

– Да.

– А как выглядел тот, кто ее принес?

– Как и следовало ожидать. Уличный оборванец лет семи-восьми. Привратник явился ко мне только после завтрака. Естественно, к тому времени оборвыш был слишком далеко, чтобы затевать погоню.

Так-так, а чувство юмора у нее, похоже, есть.

Я внимательно осмотрел туфли. Как правило, это ни к чему не приводит, но все равно – всякий раз ищешь комочек малиновой грязи или стебелек диковинной желтой травы… Словом, что-нибудь такое, что превратит тебя в гения в глазах окружающих. Разумеется, я ничего не нашел, а потому взял записку, которая гласила:

«Ваш Карл у нас. Если хотитя его вернуть, делайтя, как вам скажут. Никому не рассказывайтя. Еще свидимся».

К записке прилагался человеческий волос. Я тщательно изучил его в свете, что падал из окна за столом домины. Кажется, волосы Младшего были именно такого цвета.

– Великолепный ход.

Уилла Даунт одарила меня очередной гримасой.

Я принялся рассматривать записку. Листок бумаги, судя по всему, откуда-то выдрали – быть может, из книги. Чтобы найти в городе эту книгу, понадобится добрая сотня лет. А вот почерк весьма любопытный. Буквы маленькие, но чувствуется, что писал некто, уверенный в себе и чрезвычайно аккуратный (и тем не менее не слишком грамотный).

– Вы не узнаете почерк?

– Конечно, нет. Позвольте заметить, мистер Гаррет, что вы несколько отвлеклись.

– Когда вы в последний раз видели Карла?

– Вчера утром. Я отправила его в наш склад на набережной. Поручила проверить, насколько истинны сведения о воровстве. Старший кладовщик утверждает, что воруют брауни, однако я полагаю, что главный брауни – именно он и продает припасы с нашего склада кому-то из обитателей Холма. Может быть, даже кому-то из ближайших соседей.

– Как приятно сознавать, что благородные стоят выше искушений и пороков, терзающих простых смертных! Когда Карл не вернулся, вас это не обеспокоило?

– Я уже сказала, что меня не интересуют ваши политические взгляды. Приберегите свои рассуждения для тех, кто с ними согласен. Что касается Карла, я на самом деле не стала волноваться. Во-первых, он нередко не бывал дома неделями, а во-вторых, сын Владычицы Бурь – взрослый человек.

– Однако вас оставили присматривать за ним и за его отцом. И до сих пор вы успешно справлялись с поручением, судя по тому, что с того дня, как старушка покинула город, не возникало и намека на скандал.

Ответом мне была новая гримаса.

Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет ворвался мужчина.

– Уилла, какие новости… – Заметив меня, он замолчал. Брови поползли вверх и остановились приблизительно на середине лба. Карл-старший славился этим трюком. Как утверждали некоторые, ничего другого он не умел. – Это еще кто, черт побери? – Вдобавок супруг Владычицы Бурь был известным грубияном. Правда, от вышестоящих мы обычно другого и не ждем.

– Новостей пока никаких, – проговорила Уилла Даунт. – Думаю, они если и появятся, то не очень скоро. – И вопросительно посмотрела на меня, словно желая, чтобы я подтвердил ее слова.

– Обычно похитители тянут до последнего. Чем больше человек волнуется, тем вероятнее, что он не будет упрямиться и заплатит выкуп.

– Это мистер Гаррет, – представила меня домина. – Специалист по похищениям и похитителям.

– Боже мой, Уилла! Ты сошла с ума! Нас же предупредили, чтобы мы не раскрывали рта!

– Мистер Гаррет, – продолжала домина, пропустив слова Карла-старшего мимо ушей, – позвольте представить вам супруга Владычицы Бурь, баронета да Пену, отца жертвы.

Надо было видеть, как его перекорежило! Не изменив ни тона, ни выражения лица, домина Даунт ухитрилась врезать Карлу-старшему под дых, причем дважды. Во-первых, обозвала супругом (из чего следовало, что он – захребетник), во-вторых, упомянула о баронстве (титул не являлся наследственным, поскольку Карл был всего-навсего четвертым сыном отпрыска младшей линии королевского рода). Кстати, в ее фразе, вполне возможно, содержался и намек на то, что Младший, как утверждала молва, вовсе не сын Старшему.

– Как поживаете, господин? Между прочим, домина, барон задал вопрос, на который я и сам хотел бы получить ответ. Почему вы обратились ко мне, если преступники настаивают на соблюдении тайны? Причем не просто обратились, а прислали за человеком с такой репутацией, как у меня, целую ораву шутов в компании девицы, одетой столь броско, что ее заметил бы даже слепой? Не думаю, что похитители будут долго оставаться в неведении…

– Именно этого я и добивалась.

– Уилла!

– Успокойся, Карл. Я разговариваю с мистером Гарретом.

Баронет смертельно побледнел. Ему ясно дали понять, кто тут главный и кто принимает решения, да еще на глазах у какого-то ничтожества из городских низов. Тем не менее он сдержался, а я сделал вид, что ничего не видел и не слышал (существуют вещи, замечать которые опасно для здоровья).

– Мистер Гаррет, я хотела, чтобы преступники узнали, что я обратилась к вам.

– Зачем?

– Ради безопасности юноши. Как по-вашему, зная, что вы взялись за расследование, не подумают ли похитители дважды, а то и трижды, стоит ли им теперь плохо обращаться с молодым Карлом?

– Подумают – если, конечно, мы имеем дело с профессионалами, которые все знают о Гаррете. Если же тут замешаны непрофессионалы, то положение молодого Карла становится просто угрожающим. Вы несколько поспешили, домина.

– Время покажет. Во всяком случае, я не думаю, что поторопилась.

– Объясните, пожалуйста, что вам от меня конкретно нужно.

– Ничего.

– А? – только и сумел выдавить я.