Определённо название «шершни» — это было просто название. На самом деле это были внушительные дроны с шестью (а некоторые и с восемью) весьма гибкими лапами и длинными чешуйчатыми телами, покрытыми блестящими металлическими пластинами тёмно-медного оттенка. Единственное, понять за счёт чего они так изящно летали и не менее изящно маневрировали в воздухе над головами сотен мужчин, оказалось не так-то уж и просто. Крыльев у них определённо не имелось. И не выгляди они действительно настолько пугающими и наделёнными, как минимум, искусственным интеллектом, Дерек бы точно принялся их рассматривать с открытым ртом и нескрываемым восхищением. К тому же, они налетали угрожающим роем или по одиночке на самых нерасторопных «узников». Тем более, если кто-то из присутствующих здесь мужчин не понимал, что стоять на одном месте и в это самое время — подобно смерти. Да и идти нужно было только в одном конкретном направлении.

Кто-то всё же вскрикивал и до слуха явственно долетали звуки электрических разрядов то ли молний, то ли просто тока. Но из-за слишком большой окружавшей их толпы Дереку не удалось рассмотреть тех, кого именно служебные шершни только что ужалили.

Одуреть! Просто одуреть! Как его вообще угораздило сюда залететь? И что такое быть частично мёртвым? Неужели это какое-то чистилище и сейчас его поведут на отсев? Только куда?

Совсем ненадолго, где-то секунды на две или три, он снова наткнулся взглядом на старика с белыми волосами и белыми глазами. И, что самое странное, старик единственный, кто из всех здешних мужчин, так и не сдвинулся со своего места. Он продолжал неподвижно, чуть ссутулившись, сидеть на выступе, торчавшем из разрушенного огрызка каменной стены. Причём сама стена теперь выглядела как какой-нибудь гранитный и вытесанный на скорую руку трон (даже чуть поблёскивающий из-за отшлифованных непонятно чем камней), с очень высокой, широкой и абсолютно ассиметричной спинкой.

Их взгляды ненадолго встретились, и, кажется, старик улыбнулся одними губами. Спокойно так и естественно, как очень старый знакомый, завидевший тебя в толпе неизвестно куда спешащих самоубийц. А может Дереку это просто показалось? Разве можно в таком полусумраке разглядеть что-либо наверняка?

— Кто это? — он обернулся к блондину, который продолжал тянуть его за собой к общему центральному проходу, надеясь на то, что хоть тот ему объяснит хоть что-нибудь. Пусть и не самое разумное. — Тот старик с белыми глазами. Кто он?

— Здесь полно стариков с белыми глазами. Мы их обычно называем Паломниками. Или Паладинами. Но поверь мне на слово, с ними лучше вообще не кантовать. Особенно с одним конкретным. Особенно, если хочешь выжить в Лабиринте.

— В Лабиринте?

— Да, в Лабиринте. Правда, тебе-то особо бояться нечего. Ты всё равно залётный и в любую секунду можешь вознестись. Но под жало Шершней лучше не попадаться, от слова, совсем. Потому что жалят они здесь всех одинаково и без разбору. После чего собрать свои мозги уже не сможешь очень долго.

— Что значит, вознестись? — хотя Дерек уже и сам не знал, за что цепляться в самую первую очередь. Теперь ему хотелось узнать об очень многих и совершенно непонятных ему вещах, которые, как казалось, выглядели для местных обитателей вполне себе естественными и обыденными.

Блондин задорно хохотнул, и они наконец-то достигли границ центрального «терминала» или загона. Дерек в тот момент интуитивно поднял ногу, когда переступил через небольшой и не особо высокий парапет, внутри которого тут же что-то сверкнуло и… по голеням мужчины прошлось какая-то голограмма или сканирующий светло-бирюзовый луч из сетки-паутины. Кажется, он даже почувствовал лёгкий удар током, больше похожий на статический.

— Без понятия. Просто все это тут так называют. Куда такие, как вы залётные, деваетесь — мы понятия не имеем. Но вас тут часто и довольно немало ошивается. Некоторые даже застревают подобно блуждающим призракам. Причём застревают на долгие годы. Разве что постоянными жителями Остиума они от этого не становятся.

— А почему вы меня назвали Зверем? Я что… похож на какого-то местного Зверя? И, судя по всему, не того, который сейчас дико голоден и бегает по Лабиринту в поисках свежего мяса? Только не говори, что мясо — это вы.

В этот раз блондин даже оскалился и его, скорей всего, далеко не чистые зубы всё равно блеснули в полусумраке на фоне слишком грязного и почти чёрного лица.

— Мы, детка, мы. Мясо — это мы. И ты тоже. И если ты не сумеешь убить Зверя (прости за искреннюю прямоту) буквально голыми руками, то, скорее, он убьёт тебя. Или выбросит туда, откуда ты сюда попал.

— Откуда ты это знаешь? И как тебе удалось выжить, если ты здесь уже давно в качестве мяса?

— Потому что я очень способный, всё схватываю на лету и быстро всему учусь.

Дерек ненадолго отвлёкся, задрав голову кверху и увидев над собой одного из Шершней, зависшего над ними в воистину пугающе прекрасной позе чьего-то робототехнического гения. В его реальном мире таких штук ещё никто не успел изобрести и, видимо, ещё не скоро изобретёт.

И, похоже, Шершень «смотрел» прямо на Дерека, а может даже и сканировал выбранную им цель с помощью невидимого рентгеновского луча.

— Ползучая Гидра! А вот от этого точно никак не спрячешься.

До их слуха долетел чей-то истошный крик. Правда, он так же быстро оборвался, как до этого прорезал не такую уж и тихую акустическую шапку, внутри которой сейчас находились почти все обитатели жуткого подземелья. Дерек тоже посмотрел в ту сторону, куда, наверное, сейчас смотрели все без исключения.

Над общей толпой мужчин, и где-то в десяти метрах от их сладкой парочки, один из Шершней поднял в воздух тело какого-то «счастливчика». И, судя по всему, уже полностью отключившегося от «укуса». После чего дрон поднялся ещё где-то ярдов пять над землёй и, как ни в чём ни бывало, понёс свою добычу в неизвестном направлении.

— Ч-что это за хрень? Что он с ним сделал и куда его потащил?

— Если бы мы сами это знали? Увы, но об очень многом нам приходится либо догадываться, либо банально фантазировать. Но ни то и ни другое — не является стопроцентным и гарантированным ответом. Истина не то, что кажется, а то что есть. Давай, красавчик. Не стой на месте. Хочешь выжить — двигайся. Движение — это жизнь, мать его. А выжить, как я погляжу, ты определённо хочешь.

Вот с этим Дерек почему-то не был так уверен, как блондин. Но не идти в движущейся в одну определённую сторону