– Уверен, многим из вас знакомы принципы ядерной физики. – Йодэлл ожидал согласного гула голосов, однако зал молчал. – Не сомневаюсь, многие из вас разбираются в этом намного лучше меня – я ведь просто здесь работаю!

Он вновь умолк, ожидая смеха, и вновь встретился с молчанием. Слушатели его ели премьер-министров на обед, а президентов и королей – на ужин; такие люди не смеются над шуточками заштатного лектора с задворок Сомерсета. Еще пара попыток расшевелить их – и Дугласу Йодэллу конец. Понимая это, он гордо выпрямился и задрал подбородок, глядя прямо в софиты. Лучше щуриться от света, чем пялиться в каменные лица этих ублюдков.

– Если я ударю кулаком о кулак.

Так он и сделал, поднеся кулаки к микрофону, – и поморщился, ударив слишком сильно. Потряс руками – и тут публика покатилась со смеху. На миг Йодэлл, казалось, растерялся, но быстро оправился, довольный тем, что ему наконец-то удалось установить контакт с аудиторией.

– Если я ударю кулаком о кулак. будет больно! – продолжал он. – А еще станет теплее, поскольку трение рук друг о друга создает тепло. Если б при столкновении мои руки распались, тепла выделилось бы еще больше. Именно способ выработки тепла отличает атомную электростанцию от электростанций других типов. Постараюсь объяснить как можно понятнее; однако на случай, если вы потеряете нить, обо всем этом рассказывается в буклетах, которые раздали вам на входе. Итак, все на свете состоит из атомов, а сами атомы состоят из более мелких частиц, называемых протонами и нейтронами. Размер их можно описать так: тысяча миллиардов нейтронов, выложенных в одну линию, составят отрезок длиной с булавочную головку.

Йодэлл умолк, ожидая потрясенного аханья. Слушатели молчали.

– Уран, добываемый из недр, состоит из атомов трех типов; один из них называется У-двести тридцать пять. Нейтроны У-двести тридцать пять очень активны, они постоянно отрываются от атомов и отправляются в свободный полет. – На экране за спиной лектора возникла схема, иллюстрирующая его слова. – Если одна из этих частиц, летящих со скоростью около двадцати пяти тысяч миль в секунду, столкнется с другим атомом У-двести тридцать пять, то атом распадется на два или, возможно, три отдельных атома. Столкновение и расщепление атомов создает тепло – так же, как удар кулака о кулак.

И он снова стукнул кулаками, на этот раз осторожнее.

– При расщеплении атома от него отрываются нейтроны, они ударяются о соседние атомы, и те, в свою очередь, тоже расщепляются – так возникает то, что мы называем цепной реакцией. Теперь в общих чертах понятно, что происходит на атомной электростанции. Обработанный и очищенный уран помещается в металлические трубки, так называемые топливные стержни. Несколько сотен стержней помещаются в так называемую активную зону, или ядро реактора. Ядро можно сравнить со стволом револьвера, в котором стержни – пули. Топливные стержни отделены друг от друга регулирующими стержнями, через которые нейтроны пройти не могут. Если мы извлекаем регулирующие стержни, нейтронные частицы вылетают из атомов, ударяются в атомы других топливных стержней, и те раскаляются. Регулирующие стержни мы никогда не извлекаем полностью и с их помощью регулируем температуру в реакторе. Ядро реактора целиком погружено в воду. Вода находится под высоким давлением, что не дает ей закипеть, и действует как хладагент, охлаждающий ядро, – так же, как радиатор в машине. Нагретая до температуры намного выше точки кипения, вода покидает ядро, превращается в пар, и этот пар подается в турбины. Если что-то идет не так, регулирующие стержни немедленно опускают, и ядерная реакция останавливается. Ядро, которое вы увидите во время экскурсии по станции, подвешено над землей в особом контейнере, регулирующие стержни находятся в верхней его части. Над землей оно поднято для того, чтобы к нему легко было подобраться с любой стороны. Почти все операции по обслуживанию ядра осуществляются при помощи дистанционного управления.

Йодэлл остановился, чтобы перевести дух. Для него это была самая простая часть лекции, но для публики, пожалуй, самая сложная. Он пожевал губу и глубоко вздохнул.

– К сожалению, в процессе расщепления атомного ядра выделяется немало побочных продуктов, известных под общим названием «радиоактивные вещества». Безусловно, радиоактивность опасна и должна находиться под жестким контролем: особенно важно беречь от нее людей – кроме некоторых случаев использования ее в медицине, о которых мы поговорим далее. Есть нейтронные частицы – и когда они пролетают сквозь нас со скоростью двадцать пять тысяч миль в секунду, сами понимаете, это не очень полезно для здоровья; кобальт-шестьдесят, йод-сто тридцать один, криптон-восемьдесят пять, стронций-девяносто, плутоний-двести тридцать девять, альфа-лучи, бета-лучи, гамма-лучи – все они очень вредны для человека. Альфа-гамма- и бета-лучи поражают ткани организма. У многих из них очень короткая продолжительность жизни – так называемый период полураспада. Под периодом полураспада мы понимаем временной отрезок, в течение которого радиоактивное вещество теряет половину своей силы. У некоторых радиоактивных веществ период полураспада очень короткий, длиной в несколько секунд; у других, как, например, у криптона, намного дольше. Период полураспада у криптона составляет девять с половиной лет, у стронция-девяносто – двадцать восемь лет, у плутония-двести тридцать девять – двадцать четыре тысячи триста лет. Необходимы очень серьезные меры предосторожности, чтобы защитить от этих веществ человечество – не только сейчас, но и в будущем. Первая линия защиты – сам ядерный реактор. Стены защитной оболочки состоят из армированного бетона в два метра толщиной; оболочка имеет форму купола и способна выдержать высочайшее давление. При испытаниях купола этого типа в него врезался на скорости шестьсот миль в час полностью нагруженный реактивный лайнер – и купол устоял. От самолета ничего не осталось, а на куполе даже не появилось заметной вмятины. Но даже на случай повреждения купола в Хантспил-Хеде имеется план. Защитная оболочка соединена со вторым строением такого же объема, в котором постоянно поддерживается вакуум. При появлении трещин в защитной оболочке клапаны перехода между двумя строениями открываются автоматически, и весь пар засасывает во второе строение.

Йодэлл снова перевел дух. В горле пересохло, глаза слезились от яркого света, и страшно хотелось почесать в паху.

– Помимо всех внешних систем безопасности, которые вы видели, когда входили на станцию, существуют и внутренние системы безопасности – и их намного больше. Все, что происходит на станции, постоянно мониторят не менее трех независимых друг от друга компьютеров. В случае если получаемые ими данные – на любой стадии – не совпадают, они запрограммированы на то, чтобы автоматически начать процедуру остановки реактора, пока не будет выявлена и исправлена причина сбоя.

О безопасности – особенно о безопасности населения местного городка Хантспил – Йодэлл говорил очень долго. Хантспил в его изображении получился каким-то центром вселенной: даже если рухнет весь остальной мир – не стоит огорчаться, ведь Хантспил (кстати сказать, не получающий от своей АЭС ровно ничего) устоит.

– Говоря об опасности радиации для населения, мы измеряем ее в «единицах». Под «единицей» понимается человек, который все годы своей жизни, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю находился бы на территории АЭС, питался рыбой, плавающей в жидких отходах, и эти отходы пил. Так вот: в течение года этот человек получит приблизительно тот же объем радиации, что и житель сорокового этажа небоскреба или человек, один раз перелетевший на самолете из Лондона в Нью-Йорк. Или, выражаясь точнее, менее одного процента безопасной годовой дозы!