хоть один повернется и увидеть прекрасный шлем своего убийцы. Как только рожа моего собрата скривилась в гримасе ужаса и страха, механизм убийства был запушен…

Каратель не убивал моих братьев сразу…, духовные существа — эльфы не испытывали физической боли, но они были прекрасно осведомлены о высокой чувствительности к боли иных существ…, потому каратель, двигаясь, как молния между моими братьями сначала отсекал им конечности, руки, ноги, гениталии, и только потом, увидев и услышав искреннюю боль, отрубал голову. Кровь гоблинов была очень густа, из — за этого порой оружие зазевавшегося война застревало в теле гоблина, давая моим братьям возможность легкой мести. Кровь очень плохо счищалась, но эльфы каратели были прекрасными мастерами своего дела. Зная о такой особенности крови гоблинов, каратель наносил резкие, короткие удары своим неимоверно острым клинком, со скоростью света. Кровь не успевала даже капнуть на клинок, но такое резкое рассечение затормаживало ощущение боли у жертвы, потому эльфы не торопились, делали паузы, выжидали, когда жертва познает боль от отсеченной конечности…

Отряд карателей рассредоточился по поселению, у гоблинов не было ни шанса на спасение. У карателей не было цели испугать, разогнать, наказать. Пред ними стояла лишь одна конкретная цель — полностью уничтожить всех гоблинов.

По всему поселению хаотично валялись расчлененные трупы моих соплеменников. Собрав наш хлам, эльфы подожгли пещеры, выкуривая гоблинов.

Мои собратья жили племенами, потому что это объединение позволяло им выжить в этом мире. Гоблин как индивид не обладал выдающейся силой, ловкостью, мастерством. В одиночестве шансы гоблина на выживание, не умеющего ничего, кроме как грабить, насиловать и убивать, ровнялись нулю. Лишь объединенные в племя гоблины под управлением вождя могли успешно охотиться, и лишь это служило стимулом для их объединения. Гоблины не испытывали чувств, переживаний за близких, стариков и детей, не испытывали чувства мести за кого-то совместной радости, семейного счастья и так далее, то есть не испытывали чувств, присущих иным расам, они руководствовались лишь чувством самосохранения и выживания…

Потому когда каратели напали на поселение, никто из моих братьев не собирался защищать его. Увидев сильных врагов, гоблины желали лишь одного — сбежать как можно дальше и выжить…

Напрасно мои братья пытались убежать. Это было бессмысленно. Каратели хорошо подготовились. Все поселение было окружено эльфами по периметру. Эльфийская стрела настигала каждого пробившегося из оцепления…

Поселению пришел конец. Судя по всему, и мне тоже. Я подошел слишком близко к своему дому, зря я ушел от жреца… Я увидел блик, поднял голову и в тот же момент несколько стрел впились в мое тело, свет погас, я погрузился во мрак…

Вновь — это смрад, уже знакомая вонь…, вновь старик приложил руку к моему спасению…

Жрец:

— Гаденыш, сколько раз мне еще придется спасать тебя?

— Поднимайся! Я знаю, что ты уже оправился… Я провел много ночей за твоим лечением, твое беспамятство пошло на пользу. Ко мне вновь являлась праматерь Шуматрис, она дала мне еще один приказ. Я должен наречь тебя…

Гоблин:

— Старик, ты хочешь, чтобы я, как и ты, сошел с ума… Лучше дай мне своего целебного зловонного настоя, чтоб я скорее встал на ноги и не мучился от боли по всему телу… Твои выдумки не меняют моей жизни, как и прежде, мы охотимся, грабим и убиваем, а затем приходят за нами, чтоб убить уже нас…, и в скором времени голов лишимся и мы с тобой…

Жрец:

— Твое племя полностью уничтожено, но благодаря силам праматери Шуматрис ты остался жив. Ты обязан выполнить ее волю. После наречения ты изменишься, станешь сильнее… Используя силу и переданные мной умения, ты пойдешь по предписанному праматерью пути… Нарекаю тебя именем … ХЕНГАР!

С той поры я больше никогда не видел этого жреца. Старик был прав, я действительно эволюционировал. Я стал хобгоблином, мое тело стало крупнее, я стал сильнее, увеличилась ловкость…

Я жил во многих гоблинских племенах, чтобы войти в чужие семьи и добиться доверия и положения мне приходилось демонстрировать своим соплеменникам силу и жестокость…

В конечном итоге все племена, в которых я побывал, ждала одна и та же участь — полное истребление от рук эльфийских карателей. Но, как ни странно, мне все-таки удавалось выжить. Я начинал непроизвольно верить в пророчество жреца. Возможно, из-за возникшей веры в провидение судьбы, в то, что я не погибну до исполнения воли праматери, я, вопреки чувству самосохранения и страха, желал найти ответ на вопрос: почему эльфы так страстно желают нашего истребления?

Бродя по миру, я, попал в очень многочисленное гоблинское племя. Из-за большой ранней смертности гоблинам редко удавалось эволюционировать в хобгоблина, потому таких, как я, более крупных и сильных существ было очень мало. Племена были рады обзавестись таким собратом. Меня приняли в это племя, оценив меня в охоте, вождь доверил мне управление отрядом…

Я заранее с сожалением смотрел на это огромное племя. С одной стороны, многочисленность племени обеспечивала большую рождаемость, что увеличивало число охотников. Такое большое племя могло без опаски нападать на крупные, зажиточные деревни. Но с другой стороны такая численность не могла остаться без внимания сильных рас. Я был верен, что в скором времени здесь появятся каратели, которые полностью уничтожат племя, вплоть до последнего младенца…

В конечном итоге, не желая погибать вместе с этим огромным и, по моему мнению, обреченным племенем, я, переманив на свою сторону часть собратьев, покинул его. Преследуя свои ненормальные по меркам гоблинов цели, я увел свою группу очень далеко. В края Великого леса и обосновался в потаенных пещерах, которые когда-то служили рудниками дворфов. Эти пещеры располагались в границах угодий эльфов…

Наконец-то я мог проникнуть на территорию эльфов и наблюдать за ними…

К тому времени эльфы уже заключили множество союзов с людьми. Эта близость с людьми ослабила эльфов, Они очеловечились, перенимали людские эмоции, традиции, мировоззрение. Эльфы стали стремится к мирской жизни, образовывали семьи, индивидуализировались, стали устраивать празднования. Возгордились своей славой и храбростью, которые воспевались человеческим эпосом. Они уверовали в спокойствие и миролюбие этого мира.

Эта расслабленность эльфов позволила Хенгару тайно вторгаться в угодья эльфов, наблюдать за ними, изучать их…

Хенгар и его группа кормились набегами, охотой на беззаботные из-за союза с эльфами человеческие деревни у границ Великого леса. Остальное время он полностью посвящал изучению эльфов…

Хенгар с жадностью наблюдал, видел многое, начиная от быта и заканчивая боевыми тренировками эльфов. Для него все это было в новинку. Он много не понимал, но постепенно ответы приходили сами