После последующих жестких сражений в долине Чикола финский батальон добровольцев освободил попавших в окружение румын. После того как 23 декабря осетинская трасса была сдана, перед дивизией «Викинг» и 3-м танковым корпусом была поставлена новая задача: Сталинград. Солдат на ледяном холоде перевозили по железной дороге через калмыцкие степи. Добровольцы должны были войти в состав 4-й танковой армии генерала Гота, однако, прибыв в Ремонтное, южнее Сталинграда, они убедились, что положение под Сталинградом оказалось таким, при котором подкрепление уже явно запоздало. Одновременно теперь уже и Кавказский фронт находился под угрозой. Поэтому армейские подразделения откатывались на запад в направлении Ростова и переправы через Дон. Напрасно 4-я танковая армия пыталась прорвать кольцо вокруг Сталинграда. Чтобы самим избежать окружения, она стала незамедлительно отступать назад к Ростову.

Получив приказ прикрывать этот отход, дивизия «Викинг» вновь терпела большие потери. Несколько советских подразделений действовало в районе Зимовники. Дивизия СС и вермахт натолкнулись на сильное сопротивление. При температуре 30° Цельсия ниже нуля командование приказало ночью отступить обеим частям.

Следующий, 1943 год был обусловлен для дивизии «Викинг» затяжными арьергардными боями. При этом то финны, руководимые оберштурмфюрером СС Похайнлехто, то саперы под командованием оберштурмбаннфюрера Макса («Мески») Шефера, попадали в очень трудное положение. Впрочем, так же как и полки «Вестланд», «Германия» и «Норд», что не могло гарантировать спокойный отход вермахта. Колонны немцев отходили все дальше и дальше на запад. Гилле получил приказ образовать предмостное укрепление перед Ростовом и гарантировать переправу через Дон, однако противник был столь силен и упорен, что там выстояли только отдельные боевые группы, не более чем из 10 человек каждая. Тем не менее добровольцы все же двигались дальше по снежной пустыне с заносами снега, возвышавшимися подобно песчаным дюнам, которые отступали только перед крышами заснеженных деревень. Увидеть занесенную снегом дорогу нельзя было на далеком расстоянии. Карты оказывались бесполезными. Единственным вспомогательным средством оставалась зрительная ориентировка. При температуре ниже 40° Цельсия и отсутствии теплой одежды случаи обморожения становились слишком частыми. Моторы транспортных средств безнадежно замерзали, и бронетранспортеры взрывали, чтобы они не достались врагу.

На пути дивизии постоянно встречались отходящие группы дезертиров из союзных итальянских и румынских войск. Однако добровольцы предпочитали умирать, но не сдаваться. Страх европейцев перед предполагаемой угрозой советского коммунизма заставлял датчан, норвежцев, шведов, финнов, швейцарцев и голландцев сплачиваться в боевом единстве, которое не находило понимания на их собственной родине. В бесконечных снежных просторах им неминуемо грозила гибель.

Впервые с начала восточного похода трупы оставались не погребенными. Все сильнее нарастала угроза окружения от непрерывно наступавших с севера и востока советских артиллерийских подразделений и бронетанковых войск, против которых добровольцы вряд ли смогли бы устоять.

24 и 25 января дивизия «Викинг» достигла Егорлыкской. Полк «Германия» действовал под фланговым прикрытием полков «Вестланд» и «Норд». До 30 января, когда решалась судьба борьбы за Мечетинскую, добровольцы практически исчерпали свои силы. Последующие бои в течение первых дней февраля фактически ознаменовались серией действий в одиночку. Эта изнурительная борьба не имела большого эффекта, так как многие из немецких подразделений так и не достигли Дона, переправу через который добровольцы охраняли ценой своих жизней.

Дивизия «Викинг» принадлежала к немногим боевым единицам, которые еще защищали предмостное укрепление и вместе с тем некоторую возможность переправы через Дон. Остатки полков «Германия», «Вестланд» и «Норд» создали перед замерзшей рекой последнее заграждение. Рядовые гренадеры без танков и тяжелых оружий сумели задержать наступающие советские войска, пока вся тяжелая техника не переправилась через реку.

4 февраля 1943 года добровольцы отошли от Ростова. Их действия были чрезвычайно осложнены резким восточным ветром и недостатком горючего, а также следующими за ними вплотную подразделениями Красной Армии. Когда оберштурмфюрер СС Янке с несколькими солдатами поспешил обратно к отступающим войскам, передвигаясь на грузовике, у которого еще сохранились остатки горючего, они повстречали немецкие колонны, убегающие от наступающей Красной Армии. Их прикрывали из окопов и дотов последние оставшиеся в живых рядовые дивизии «Викинг». Вечером 4 февраля они оставили последние позиции на восточном берегу Дона. Как и раньше, в боях особенно стойко стояли финны батальона Коллани и два батальона пехоты вермахта.

В Ростове господствовал тем временем полный хаос. Улицы и площади были засыпаны пеплом сожженных деловых бумаг. На вокзале Батайска скопилась масса вагонов, так как недоставало необходимого количества паровозов. В то же время платформы были заполнены отступающими войсками и беженцами. Транспорты для раненых имели преимущество, однако санитарный поезд дивизии «Викинг» оказался затертым между грузовыми поездами с боевой техникой. Отраженное зенитной пушкой нападение самолета противника вызвало настоящую панику, пока, наконец, поезд с тяжелоранеными сумел выбраться в западном направлении.

Полгода прошло, с тех пор как добровольцы дивизии «Викинг» во время летнего наступления 1942 года форсировали Дон, а теперь они удерживали переправу уже в противоположном направлении. Натиск на Кавказ и к Каспийскому морю потерпел неудачу.

На санитарном поезде группенфюрер СС Штейнер добрался до аэродрома, с которого его доставили самолетом в главную квартиру фюрера в Растенбурге. Там он ожидал нового назначения или награды. В это время в «Вольфшанце» господствовала подчеркнутая деловитость. Настроение в штабе было омрачено плохими известиями с востока. Поражение под Сталинградом казалось подлинным кошмаром. В приемной Штейнер встретил генерала горных егерей Ланца и узнал от него, что ввиду больших потерь дивизий СС «Адольф Гитлер», «Дас Рейх» и «Мертвая голова» под Харьковом фронт было решено стабилизировать и начать новое наступление. Предусматривалось откомандировать на этот фронт обергруппенфюрера СС Пауля Хаузера. В то же время Штейнер настаивал на том, чтобы задержать наступление Красной Армии на Донце, Ланц считал необходимым стабилизировать линию фронта между Донцом и Днепром.

Перед началом беседы Адольф Гитлер наградил Штейнера Рыцарским крестом с Дубовыми листьями. Феликс Штейнер совершенно откровенно изложил фюреру положение на фронте. Гитлер принял его сообщение к сведению молча, без очевидных для него взрывов негодования. На следующий день Штейнер отправился самолетом в обратный путь курсом на Запорожье, откуда должен был отбыть в свою дивизию в Миус. В пути он никак не мог успокоиться. Гитлер произвел на него впечатление усталого, состарившегося мужчины, хотя его энергия и работоспособность, кажется, не иссякли. Штейнер думал, что Гитлер, возможно, представляет себе положение таким, каким оно было раньше на Восточном фронте во время польского похода. И вряд ли представлял себе, каким ужасным потерям и болезням подверглась его армия. Он даже не осведомился во время беседы о добровольцах, очевидно, не понимая их различия с немецкими солдатами. И не понял, как был велик идеологический настрой этих датчан, норвежцев, шведов, фламандцев, голландцев и швейцарцев, благодаря которому они переживали такие страдания и гибель. Штейнер сделал вывод, что с началом войны все политические решения и планы отошли на задний план и лишь стратегические соображения определяли общее мышление. Все этот не пришло бы даже в голову кадровому офицеру Штейнеру, если бы именно ошибки в стратегии не привели к таким ужасным последствиям.