– Плохо. Контора, похоже, серьезная и, что еще хуже, твоя вдова никуда не съедет, – вздохнул я. – Ноги-то зачем мыл? Очкастая велела?

– Да нет, это я уже после сеанса. В креме каком-то успел изгваздать и пятки, и рожу, и… – Федор запнулся. – В общем, неважно. Ты как-то шпионскими очками хвалился со спрятанным фотиком. Дашь?

– Бери на здоровье. В прихожей под зеркалом комод. В нижнем ящике валяются. Батарейки года три как сдохли.

– Лишь бы фотик не сдох. Пожалуй, пойду я. У тебя одни гадости на уме, а завтра – второй сеанс, все и проясню, – он помолчал и добавил. – Порешу их нафиг, ежели что.

– Ежели что?

– Вдруг ты прав? Девчонка ведь и правда – как испарилась. И на улице ее не было.

Федор ушел. Настала пора убирать свинарник на кухне. Я посидел, размышляя, что еще он мог «изгваздать» в таинственном заведении, потом выглянул в окно. Супружеская пара, очевидно, помирившись, направлялась в сторону ближайшего подъезда. Муж нес зонт на плече, как добытый в бою меч. У гаражей полиция запихивала в «бобик» несчастного иностранца. Солнце ушло, и замечательный узор на потолке исчез. Железные ходики на стене, как всегда, показывали на полвосьмого, и это, как всегда, ничего не значило.

* * *

В следующий раз я увидел Федора через полгода и со спины не узнал. Солидный мужик выбрался из припарковавшегося «лексуса», постоял, разглядывая собственное авто, потом неторопливо направился к подъезду. Лучи скудного ноябрьского солнца попеременно отражались на глянцевой коже штиблет, еще не знакомых с ядовитой солью московских улиц. Большой портфель чуть поблескивал металлической отделкой.

Дом, в котором я живу – ведомственный, точнее говоря, институтский. Квартира мне досталась как доблестному, нуждавшемуся в улучшении жилусловий инженеру околокосмической техники. Соседи были такими же. С тех пор прошло некоторое количество лет, я давно уволился, многие из нынешних жильцов никогда не слышали о нашем институте, на первом этаже обосновались гордые сыны Кавказа, но в целом публика та же – небогатая, более-менее интеллигентная. Дядя с министерским портфелем на фоне нашей многоэтажки смотрелся, как тот самый «лексус» в суровом отечественном сервисе для жигулей.

На тротуаре, перед самым поворотом к подъезду, есть нехилая выбоина, в дождливую пору принимающая вид маленькой безобидной лужи. Я шел следом за незнакомцем, прикидывая: нырнет туда или нет. Благополучно миновав лужицу, он неожиданно оглянулся. Наши взгляды встретились.

– Здорово, сосед, – дружелюбно пророкотал Федор, – давно не виделись.

– И тебе не хворать.

– Стараемся, – он медленно и как-то задумчиво протянул руку для пожатия. – Ты совсем не изменился.

– Поводов не было. А ты точно не заболел?

– Почему спрашиваешь?

– Да так.

Мы вошли в подъезд. Федор все так же дружелюбно рассматривал меня, но помалкивал, а когда пришел лифт, сразу по-хозяйски нажал кнопку моего этажа.

– Не против, если к тебе зайдем? – осведомился он.

– Раз уж встретились.

– Есть тема?

– Две! – Он встряхнул звякнувший стеклом портфель. – Очень достойные темы.

– Нет. Это – не темы, но чаем угощу.

Он только хмыкнул.

* * *

В прихожей Федор огляделся с видом экскурсанта, повесил пальто, но разуваться не стал, а сразу потопал на кухню.

– Здесь по-прежнему тихая гавань, – изрек он, устраиваясь. – И ходики знакомые на стене, и обои. Как же у тебя хорошо!

– Портфель со стола убери. Я тут ем иногда.

– Экий ты. Лучше посмотри, что внутри, – он вытащил из глубин портфеля бутылку, – «Карвуазье икс-о империал», пробовал?

– Не случалось. Зеленый чай будешь?

– Это который в пакетиках?

– Который в чайнике. Так что произошло? Устроился на работу в Кремль? Выиграл миллиард?

– Можно и так сказать, – он повертел в руках красивую бутылку. – Правда не хочешь?

– Ага.

– Ну и ладно, целее будет, – Федор вернул коньяк в портфель, откинулся на спинку жалобно пискнувшего стула. Я немедленно отправился в прихожую за табуретом.

– Я тебе реально благодарен, причем дважды, – Федор бережно поставил портфель на табурет, – не знаю, в который раз больше. Помнишь, о медицинской лаборатории рассказывал?

– Исследования половой озабоченности?

– Не озабоченности, а зависимости. Это ведь судьба – не окажись я там и шанс бы не выпал. Понятно, кое-что и от меня потребовалось, – он одобрительно покивал сам себе. – В общем, все как обычно: не выкладываешься – никакой случай не впрок.

– А давай ты с портфелем поменяешься?

– Это как?

– Это легко. Ты – на табуретку, портфель – на стул.

У вас обоих выпадет шанс не рухнуть.

– Как есть зануда, – Федор неторопливо пересел на табурет, а портфель, после некоторого размышления поставил на пол около стенки. – Я вот думаю: если бы ты не сдрейфил и сходил по тому пригласительному, у тебя все равно ни шиша бы не вышло.

– Возможно, – я поставил чайник кипятиться и сел за стол напротив гостя, – а чего такое вышло у тебя?

– А все. О чем мечтал, то и вышло. Сушки хоть дай, а то уйду, и не узнаешь, что прошляпил.

– Будут сушки. Я пока к тебе новому привыкаю, вода как раз закипит. Ну, рассказывай. Нашел прекрасную незнакомку?

– А-а, – Федор неожиданно поскучнел, – нашел, конечно. На самом деле, твои шпионские очки все и разъяснили.

– То есть ее как таковой не было вовсе?

– Отчего же? Была, но это все мимо. У меня конкретно другая жизнь началась. К примеру, в нашем институте я теперь кое-какие вопросы решаю. Недавно с мужиками проект замутили, если срастется – в шоколаде будем. На личном фронте тоже все норм.

– Семья оценила героя?

– Еще как оценила. Я, знаешь, не первый год женат, – Федор тщательно разгладил ладонью скатерть. – Верка моя, она, как бы это выразиться, не очень заводная. То есть пока-а это она раскочегарится, я, бывало, уже и того. Заканчивал, так сказать, выступление. А отсюда и недопонимание в семье случалось, и разные проблемы в быту.

Он смахнул со стола несуществующие крошки, испытующе поглядел на меня.

– Ты бобыль и женат-то никогда не был, вряд ли поймешь, но это неважно, потому что в прошлом. Мне теперь, что сексом заняться, что по свежему воздуху пройтись – одна только полезная физкультура.

– Это хорошо?

– Польза огромная! Вот представь: живешь впроголодь – все о еде думаешь, потом – бац! Диета! А кругом реклама деликатесов. Это же стресс. И зачем?! Я теперь свои правила здоровья и благополучия соблюдаю.