Четкое расширение ауры до уровня одной с половиной единицы. Но ни направления, ни ось установить невозможно, — произнесла она, пристально смотря мне на лоб. Затем сняла руки и повернулась к мэм Шульц. — Это очень нехарактерная картина. Я собираюсь рекомендовать ее для перевода в Распределитель.

Видимо, на моем лице отразился ужас, потому что директриса наклонилась ко мне и ободряюще похлопала по руке.

— Мистресс Глостер, голубушка, так ли это необходимо? — включился молчавший до этого доктор Алистер.

Магсестра поджала губы.

— Действительно, Эдна, — поддержала дока мэм Шульц, — для девочки это такой стресс, дар неясен, уровень пока не так критичен. Я могу наблюдать за ней и при первых тревожных признаках сразу сообщу в контроль. Эдна, я прошу.

Только мэм Шульц могла упрашивать об одолжении с таким достоинством.

— Ну-у хорошо, — произнесла, наконец, Грымза. — Пока я оставляю мисси Дженкинс в школе под вашу ответственность. Но через три месяца она обязана пройти полный осмотр. Если уровень будет расти, то она немедленно, безо всяких условий переводится в Распределитель.

Я выдохнула.. Оказывается все это время я почти не дышала. Три месяца... Даже в худшем случае у меня есть отсрочка, а там, глядишь, и дар расти не будет, я закончу школу с Лиззи, мы будем помогать Па в его деле…

— Эмма, ты можешь быть свободна, — ворвался в мои радужные мысли голос директрисы. — Да, не пиши пока мастеру и мэм Барнет, я сама поставлю их в известность.

— Да, мэм, до свидания доктор, мистресс, мэм, — я пулей вылетела из кабинета, спеша скорее поделиться радостной новостью с Лиззи. Конечно, мы все обсудили. И Грымзу Эдну Глостер, которая оказалась воспитанницей мэм Шульц, и то, что именно последней я обязана тем, что продолжаю учиться в нашей школе. И то, что зануда Вилма втихую стащила желудочные порошки у доктора Алистера и хочет сама подсыпать их мисси Глогг. Остаток дня прошел в приятных повседневных делах, на душе было спокойно и радостно. И спать я ложилась с легким сердцем. Но вот заснуть не смогла. И теперь ворочалась, пряча голову под подушку от соловьиного пения. И только когда я принялась вспоминать прочитанный параграф по алгебре и решать в голове уравнения, сон принял меня в свои объятия..

Мне снова снятся дети. Как будто я девчонка лет двенадцати, играю со своими друзьями-мальчишками. Сегодня мы стреляли из луков, а потом скакали на лошадях наперегонки. Ощущение полета, бесшабашного веселья, приятного напряжения в натруженных мышцах и радость от того, что рядом друзья — те, кому можно доверять. Я пеняю парням на то, что они поддавались, не пуская лошадей в полный галоп, а ведь я уже могу быстрее … я бы точно их сделала и так... Они хохочут, отнекиваясь, призывают в свидетели Источник, но пальцы за спиной держат в отвращающем знаке. Я люблю эти сны, они такие живые и намного лучше тех книг про приключения, которые я читаю. Ма говорит, что мне не хватает приключений в обычной жизни, оттого мое подсознание и посылает такие сны. Наверное, она права.. но меня все устраивает, пусть лучше такие авантюры будут во сне, так безопаснее, я же всегда могу проснуться. Жалко только, я плохо могу разобрать отдельные слова в своих снах... Очень интересно, как зовут моих выдуманных героев...

Поток сна уносит меня, мысли путаются, я окунаюсь в плотную обволакивающую темноту. И остаток ночи мне больше ничего не снится.

Глава 2

«...Мелисса бросилась было к выходу, но грозная тень прислужника замаячила в дверном проеме. Она в ловушке! Что же делать? Неужели все пропало, и все старания были тщетны?.. Она попробовала призвать силу ветра, но магия в этом проклятом месте не действовала...»

— Эм-ма! Эм-ма-эм-ма!! — раздался снизу голос Лиз. — А, вот ты где! Как ты туда забралась-то? А, вижу.. я к тебе.

Э-э-х, а я так хотела скорее узнать, как Мелисса выпутается из этой безвыходной ситуации. Но книгу пришлось отложить.

Через пару минут пыхтения Лиз забралась ко мне на дерево, на соседнюю ветку. Да,да, я прекрасно устроилась на одной из яблонь в заброшенном имении по соседству и наслаждалась погодой, ароматом цветов, книгой и тишиной. Улизнула я сюда после завтрака, благо был выходной, и мы были предоставлены сами себе. Сестра обещала присоединиться чуть позже.

— Как же хорошо! — Лиззи пригнула к себе веточку с соцветиями и вдохнула их пьянящий аромат. — Совсем скоро лето и жизнь прекрасна! Надо только сдать эти демоновы экзамены. Что читаешь? Опять свои сказки? Ну это все равно лучше, чем те романы, которыми увлекается Джейн. Я засунула как-то нос в один из них.. как же там … «я плавилась в его объятиях, тонула в его глубоких синих очах»... Какой-то кошмар, чем люди себе головы забивают. Лучше уж еще раз перечитать папины «Основы ведения хозяйства». Намного больше пользы. А у тебя про что?

— Приключения. Главная героиня сейчас оказалась в ловушке, магия не работает, интересно, как она выберется из нее?

— Как-как.. могу поспорить, ее придет спасать Он! И героиня тоже будет тонуть и плавиться и в конце обязательно выйдет замуж... Ску..

Фразу Лиз прервал удивленный присвист, и только сейчас мы заметили, что по садовой дорожке к нашему дереву движутся две мужские фигур.

— О, Степлтон, смотри, в твоем саду, кажется, обжились дриады. Доброе утро, дивные создания!

Как не были мы пойманы врасплох этой неожиданной встречей, но самое главное выделить смогли:

«В твоем саду»? — «Степлтон?» — воскликнули одновременно.

— Да, мисси, разрешите представить моего дорогого друга миста Джона Степлтона. Двоюродный дядюшка, мир его праху, оставил ему в наследство имение, где мы и имеем счастье вас лицезреть.

Говорящего я со своего места не видела (за исключением припыленных дорожных сапог) — его закрывала роскошная ветвь цветущей яблони, а вот сам «дорогой друг» просматривался прекрасно: невысокий (насколько можно было об этом судить сидя на дереве), довольно плотного сложения брюнет с круглым добродушным лицом. Выглядел он несколько смущенным такой фамильярной рекомендацией или же тем, что встретил на своей территории незаконно пробравшихся туда девиц.

Ситуация, действительно, складывалась щекотливая. Надо было приносить свои извинения за вторжение, как-то слезать с дерева, стараясь не терять при этом достоинства (а это довольно сложно, если за вами наблюдают) и гордо удаляться (желательно не с