рукой и вновь исчезает за дверью.

Бетка и Марушка с ужасом глядят друг на друга, Марушка в раздумье закусывает нижнюю губу.

— Ничего, не бойся, — успокаивает ее более опытная подруга. — Никаких ведьм нет, нам об этом говорил преподобный отец. Есть только ангелы на небесах и черти в аду, а больше никого.

Больше никого… Хорошо Бетке говорить, ей-то что! Прямо перед Марушкиными испуганными глазами потихоньку открываются двери комнаты, и в них появляется сгорбленная фигура под белым платком.

Бетка по выражению Марушкиного лица догадывается, что происходит что-то страшное. Она оборачивается, вскрикивает — и через секунду она уже во дворе. За ней с пронзительным визгом улепетывает двухлетняя Лидка. И вот стоит Марушка одна-одинешенька, а сгорбленная покачивающаяся фигура все приближается к ней. Вот она уже протягивает к ней руку…

Как это минуту назад говорила Бетка? Никаких ведьм нет…

Марушке жутко. Страх нашептывает ей, чтобы она упала на пол и закрыла голову подолом юбки.

Нет! Ведьм нет! Словом, она решается посмотреть, что скрывается под платком.

Дрожащей рукой девочка стягивает белый платок с чудовища.

Смотрите-ка, да это же тетушка Грдликова! Какая же это ведьма?!

— Ах ты, безбожница эдакая! — приходит в ярость Беткина тетя и со злостью срывает с Марушкиной головы венок из одуванчиков. — Ничего для тебя нет святого!

Но Марушке сейчас уже хорошо. Так хорошо, что она даже не слушает, как ругается тетя. Она одержала победу над собой. Это было нелегким делом, нет, это было тяжело, очень тяжело, но тем приятнее победа. Марушка с удовольствием побежала бы сейчас в поле или на виноградник и закричала: «Мамочка, папочка, бабушка, ведьм нет! И я не испугалась, не убежала!»

3

— Цемела, биза, дера! Цемела, биза, дера!

Деревянный «скворец», которого зноровские дети называли цемелом, летает как настоящая птица, особенно если еще удастся попасть по нему палкой в воздухе. Хуже бывает, когда такая «птичка» влетает кому-нибудь в окно.

Мальчики умеют забрасывать «скворца» гораздо дальше, чем девочки, и цемел умеют вырезать сами. Девчонки не хотят отставать от них. Чуть ли не каждую минуту они бегают к Кудержиковым.

— Послушайте, дяденька, вырежьте нам цемел, — клянчит Бетка Грдликова.

— Вот еще! — ворчит папа Кудержик. — А что, если вы разобьете окна у половины домов деревни?

Но наконец он все же дает себя уговорить.

— Цемела, биза, дера!

Проходит совсем немного времени, и девочки снова здесь.

— Послушайте, дяденька…

В комнате вкусно пахнет сдобой, в шкафу светятся золотом лепешки, а возле них, в плетенке, красуются разрисованные яркими красками яйца. Их разрисовала мама. Она приготовила их много-много. Однако сделано это не ради шутки: в семье три дочери, для которых приготовлены три праздничных нарядных платья. Завтра ребята будут стегать девушек помлазками[2], причем ребята будут не только зноровские, но и из соседней деревни Лидержовице.

Марушке сшили новый фартук, но она не хочет его надевать — нет, и все тут! Она хочет носить старый, к которому привыкла. К тому же ей не хочется отличаться от остальных девочек. Но мама не разрешает. Наденешь новый фартук, и баста! Однако Марушка упряма. Она злится, топает ногой и делается красной, как индюк.

— Тогда я не пущу тебя сегодня ночевать к Бетке! — Это последний козырь измученной ее упрямством мамы.

Марушка уже хочет снова топнуть, но в эту минуту до ее сознания доходит, что этим она лишила бы себя радости, к которой готовится с самого рождества. Да и как бы отнеслась к этому Бетка?

Девочка бросает мрачный взгляд на новый фартук. Фартук отличный, на зеленом фоне изображены пестрые цветы, прямо как луг весной. Весь фартук окаймлен кружавчиками, белыми, как цветы терна.

Еще раз напоследок в ее глазах появляется упрямство, но потом она все же покоряется и тихо говорит:

— Ладно уж, надену.

После ужина, держа ночную рубашку под мышкой, она бежит в дом напротив. На улице женщины с ведрами; они идут на кладбище поливать цветы и кусты. За ними, словно танцуя, пружинисто вышагивает Стазка. Юбка на ней колышется и задорно отлетает от ног.

Каждый год на пасху ночь под понедельник Марушка проводит у Грдликовых. Это она делает для того, чтобы мальчишки не застигли ее дома, если придут к ним с помлазкой. Эта маленькая хитрость не теряет своей волнующей прелести, и Марушка сама не знает, что же лучше: то ли завтрашнее утро, то ли этот вечер, когда они с Беткой, лежа на кровати, болтают и смеются до тех пор, пока сон не смежит им веки.

«Тук, тук!.. Тук, тук, тук!..»

Марушка открыла глаза. Она смотрит в белый потолок и ждет, когда зашевелится Бетка. Что же ей снилось ночью? Ага, она уже вспомнила! Она идет с бабушкой в костел, вся в новом; новый фартук с пышными кружевами светится на солнце, как покрывшийся цветами луг. Она идет, идет, и при каждом шаге широкая ее юбка обвивается вокруг бедер и отлетает от ног. Все женщины оглядываются на нее и шепчутся: «Какая Марушка сегодня нарядная! Она ведь уже стала взрослой».

На алтаре зажигают свечи, и в воздухе распространяется запах ладана. И вот уже зазвучал орган, поначалу тихонько, а потом все громче и громче. Марушка слушает, но какой-то другой звук, настойчивый и совершенно не похожий на величественный хорал, привлекает ее внимание к высокому окну храма, через которое внутрь проникает солнце. Сквозь цветные стекла видны ветки одной из грустных верб, растущих у костела, которые равномерно стучат в оконное стекло: «тук, тук, тук…»

— Что это такое? — неожиданно вскрикивает Бетка.

Двери распахиваются, и в них появляется группа зноровских мальчишек — рты до ушей, в руках у каждого помлазка из прутьев.

— Ага, вот вы где! — радостно кричат они.

Марушка быстро натягивает простыню на голову. Бетка трет глаза и, когда до нее доходит, что это все наяву, набрасывается на парней:

— Ну-ка марш из дома, дурни! Неужели не видите, что мы еще в рубашках?

Ребята отпрянули назад, но сдаваться они не собираются.

— Одевайтесь, да побыстрее! — приказывает старший из них.

— Вынесите скамейку во двор и ждите там! — гонит их из дома Беткина мама.

А через некоторое время Бетка и Марушка решительно перегибаются через приготовленную скамейку. Помлазка — это целый обряд, и все считают его важным делом.

Едва девочки успели позавтракать, как прибегает маленькая Лидка с сообщением, что идут лидержане. Чтобы ребята из соседней деревни застали их вот так, в комнате? Никогда!

— Знаешь что, Марушка? Полезем наверх!

Они приставляют лестницу к