Порцию позабавила его нерешительность, и она тихо засмеялась.

– Ну хорошо, если тебе так будет спокойнее, давай поговорим в саду. В дальнем углу есть безопасное место. Следуй за мной! – скомандовала она и повела Марка по короткому проходу в сад.

Ухоженный сад был не более ста футов в ширину. Прошлые поколения Юлиев – семьи Цезаря – очень гордились им. Здесь росли тщательно подстриженные кусты, розы и другие яркие цветы, обнесенные деревянными решетками. Они обрамляли затененные дорожки, пересекающие сад во всех направлениях, и наполняли воздух приятным ароматом. В центре сада журчал небольшой фонтан. Трудно было поверить, что что-то столь прекрасное и душистое может существовать в этом переполненном, грязном и вонючем городе.

Порция повела Марка по боковой дорожке в дальний угол, где встречались две высокие оштукатуренные стены. Здесь пряталось небольшое место для отдыха, укрытое от постороннего глаза живой изгородью. Порция села на одну из двух деревянных скамеек, стоящих вдоль угловых стен. Штукатурка на стенах была искусно расписана, и создавалось впечатление, будто с увитого плющом балкона открывается вид на холмы, спускающиеся к морю. Маленькие кораблики под яркими парусами плыли по неподвижным волнам. «Они тоже не дойдут до места назначения, – подумал Марк. – Они никуда не идут, как и я».

Порция похлопала по скамейке рядом с собой:

– Иди сюда. Сядь.

Он постоял в нерешительности, потом оглянулся.

– Марк, – хихикнула Порция, – здесь нас никто не увидит. Поверь мне. Садись же!

Он сделал глубокий вдох и неохотно опустился на скамью на расстоянии двух футов от Порции – ближе просто не посмел.

– Это рискованно, – сказал он, повернув голову к девочке.

– Ты в безопасности. Если кто-нибудь придет, ты сразу встанешь, а я сделаю вид, что позвала тебя, чтобы ты принес мне попить.

– А если они не поверят тебе?

Она высокомерно подняла бровь:

– Я – племянница римского консула. Кто будет сомневаться в моих словах в моем собственном доме?

– Прежде всего, твой дядя. Не думаю, что он будет счастлив, если его знатную племянницу поймают за дружеской беседой с мальчиком-рабом.

– Ха! – махнула рукой Порция, – если захочу, я смогу веревки вить из моего дяди. Пусть даже он – один из самых влиятельных людей в Риме, следующий после этого старого толстосума Красса и самодовольного генерала Помпея, которого так и хочется назвать генералом Помпезным!

Она засмеялась собственной шутке, показав мелкие блестящие зубы. Слушая сплетни других рабов, Марк узнал, что единственный ребенок Цезаря – его любимая Юлия – вышла замуж за генерала Помпея незадолго до приезда Марка в Рим. Похоже, Цезарь относился к Порции как к замене дочери, которая покинула его дом.

– Во всяком случае, Марк, для тебя совершенно безопасно разговаривать со мной.

Он хотел верить ей, но чувствовал, что надо быть осторожным.

– Так о чем мы будем говорить?

Порция удивилась:

– Ну как же! Прошло уже несколько дней с тех пор, как ты приехал, и я хочу знать, как ты устроился. Что ты думаешь о нашем доме?

– Доме? – Марк обвел рукой сад. – Мне казалось, это дворец. Так живут все римляне?

– Это совсем скромный дом по сравнению с другими, – улыбнулась Порция. – Посмотрел бы ты на огромные дома Красса и Помпея! Вот они действительно похожи на дворцы. Но дядя Гай предпочитает жить здесь, в окружении простых людей. Он говорит, что это помогает иметь толпу на своей стороне. У него есть другой дом, намного величественнее, чем этот, рядом с Форумом. Он достался дяде, когда его выбрали великим понтификом. Однако тот дом служит только для официальных целей. А это наше настоящее жилище. – Порция ласково похлопала Марка по руке. – Все равно, Марк, поговори со мной. Я хочу знать, что ты думаешь о Риме. Ты впервые здесь, верно? – Она шутливо толкнула его. – Разве он не возбуждает своим величием?

– Возбуждает? – Марк невольно горько улыбнулся. – Я возбужден – насколько может быть возбужден раб.

– Послушай, теперь ты – часть дома моего дяди. Ты уже не в той мрачной школе гладиаторов, где он нашел тебя. Я думала, ты будешь благодарен, что все так обернулось для тебя.

Марку не понравился ее тон, и он возмутился:

– Я тоже думал, что твой дядя будет благодарен за то, что я спас тебя.

Порция поморщилась, наклонила голову и взглянула на свои руки, лежащие на коленях. Она немного помолчала, потом смиренно заговорила:

– Я действительно благодарна тебе, Марк. Правда. И мой дядя тоже благодарен, хотя он и мысли не мог допустить, что будет в долгу у раба. Извини меня за эти слова. – Она смущенно посмотрела на него. – Я не хочу быть твоим врагом Я хочу быть твоим другом. Мне немного одиноко. У меня мало друзей… Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.

– Я не тебя ненавижу, – сухо ответил Марк и ткнул пальцем в медную пластину, свисающую с его шеи на толстой цепочке. Его имя и имя его хозяина были аккуратно выгравированы на ее блестящей поверхности. – Я ненавижу вот это. Я не должен быть рабом. Я был рожден свободным и жил свободным до тех пор, пока меньше года назад мою мать и меня не похитил сборщик налогов, а моего… отца… убили. Однажды я найду маму и освобожу ее. Я отомщу за отца и убью того сборщика налогов, Децима. Я клянусь.

Порция была ошеломлена:

– Что произошло?

– У моего отца были долги. Он занял деньги у Децима и не смог вовремя вернуть их. И тогда Децим послал своих головорезов. Их вожак Термон убил моего отца, а мою мать и меня забрал, чтобы продать в рабство и таким образом вернуть деньги.

Сердце Марка сжалось от горя, и он отвел взгляд. Немного помолчав, Порция тихо заговорила:

– Тогда, Марк, ты должен завоевать свободу, чтобы у тебя появилась возможность искать мать.

«Завоевать свободу – или убежать», – подумал Марк. Его мозг быстро заработал, оценивая этот вариант. С ошейником раба далеко не уйти. А когда его поймают, то притащат обратно в дом Цезаря и хозяин жестоко накажет его в назидание остальным рабам – обычная практика во всех домах Рима. Марк вздохнул. Он ничего не добьется, убежав прямо сейчас. Все-таки намного лучше следовать первоначальному плану и посмотреть, сможет ли он изложить свое дело генералу Помпею, сохранив при этом тайну своего происхождения.

Марк прочистил горло:

– Если я буду хорошо служить твоему дяде, возможно, он освободит меня. А до тех пор я буду защищать тебя ценой своей жизни.

Порция улыбнулась:

– Спасибо. Знаешь, Марк… наверное, я смогу помочь тебе. Я бы очень хотела помочь.

Оба замолчали. Потом Марк снова заговорил:

– Будем надеяться. Но ты должна знать, что я никогда не смогу быть твоим настоящим другом, пока я – раб, а ты – племянница консула.