— Поступил?

— На подходе, Федор Петрович, на подходе! — Собеседник кричал так громко, что Елена бросила еще один взгляд на старушку, плотнее прижала трубку. — Думаю, решим ваш вопрос! Поможем как-нибудь родственному тресту! Все мы люди, все человеки, должны помогать! — продолжал собеседник.

— Когда? — перебила его Ситникова.

— На подходе!

— Как поступит — звоните, — сказала Ситникова и повесила трубку.

Вернувшись в киоск, она сняла табличку, с вежливой улыбкой принялась обслуживать подоспевших к открытию покупателей. Людям было приятно видеть перед собой миловидную обходительную продавщицу, которая обслуживала быстро и к тому же сообщала вес покупки лишь после того, как стрелка весов прочно замирала на каком-нибудь делении. Елена Николаевна не имела мелочной привычки обвешивать.

4

Крупноносое, изрезанное причудливыми бороздами морщин лицо начальника отдела снабжения Ефимова осветилось самой благожелательной улыбкой. Он провел по голове двумя ладонями, словно легким массажем хотел придать голому черепу более правильные очертания, поднялся навстречу нерешительным гостям, замершим у порога его маленького кабинетика.

— Проходите, любезные... Прошу! Прошу! — чуть растягивая слова, пригласил он хриплым баском. — Очень рад!

Он и на самом деле обрадовался, увидев физиономии посланцев бригадира шабашников. Когда тот позвонил накануне и сказал, что ему вырезали аппендицит и он лежит в больнице, Ефимов заподозрил недоброе и долго не соглашался иметь дело с кем-нибудь другим. В звонке было что-то необычное, и Ефимов побоялся, не ведет ли бригадир двойную игру, не подцепил ли его ОБХСС и не сдал ли он Ефимова со всеми потрохами. Однако сейчас, глядя на простодушные лица вошедших, успокоился. Он любил вести дела с такими вот робкими дилетантами. Рассуждал примерно так: во-первых, это гарантировало, что они пришли не по заданию сотрудников ОБХСС, во-вторых, на них всегда проще оказать давление и получить за свою услугу наибольшую выгоду, так сказать, повысить КПД услуги.

— Насколько я понимаю, фамилии ваши — Трошин и Дмитрук? — продолжая одаривать их улыбкой, спросил начальник отдела снабжения.

— Моя — Трошин, его — Дмитрук, — скованно пояснил скуластый мужчина, кивнув на своего напарника.

— Слушаю вас, — Ефимов изобразил напряженное внимание.

— Мы по поводу уголка и труб... — сказал Трошин. — Вам звонили...

Его напарник полез было в карман пиджака, но Трошин остановил его взглядом, выжидающе посмотрел на хозяина кабинета. Тот развел руками:

— М-да... Сложно нынче с этими позициями... Сложно... Вам же ни много ни мало, а двадцать тонн подавай...

Дмитрук подобострастно улыбнулся, отчего его маленькое загорелое лицо стало похожим на обезьянью мордочку:

— У нас письмо есть от совхоза, агропром резолюцию наложил, — он помялся и, тушуясь, добавил: — И прочее...

— Понимаю, понимаю, — задумчиво произнес Ефимов, щелкнув клавишей вентилятора, и, сощурившись от приятно освежающего потока воздуха, негромко сказал: — Бригадир вам разъяснил условия?

Догадавшись по тону вопроса, что имеется в виду, Трошин кивнул:

— Тысяча.

Ефимов выключил вентилятор, приложил к уху сложенную лодочкой ладонь:

— Сколько?!

— Тысяча рублей, — вместо Трошина пояснил Дмитрук тонким голосом.

Ефимов откинулся на спинку кресла, долго и обиженно смотрел то на одного, то на другого. Потом с еще большей обидой сказал:

— Милые вы мои, вы что?.. Насмехаетесь надо мной или бригадира решили вокруг пальца обвести?.. Разве это деловой разговор?

Трошин и Дмитрук непонимающе переглянулись.

— Чего нам насмехаться? — нехотя сказал Трошин.

— Не насмехаетесь? — наигранно удивился Ефимов и, словно только сейчас осознав, что произошла какая-то нелепая ошибка, потряс в воздухе рукой: — Речь шла о двух тысячах! Вы перепутали, милые мои, перепутали!

— Бригадир говорил — тысяча, — набычился Трошин.

— Да, да, — подтвердил Дмитрук. — По полсотни за тонну...

Ефимов устало вздохнул...

— Как будто я для себя прошу... Резолюция главного чего-то стоит... Начальник тоже не бесплатно закроет глаза на отпуск дефицитного фондового металла... Крановщик, и тот за так грузить не станет... Жаль, что мы с вами не нашли общего языка, жаль... Извините, товарищи, мне работать нужно. Голова кру́гом идет. Лето! Одному трубы, другому уголок, третьему вентиля... Простите, ради бога...

— Нам же объект сдавать надо, аккорд накрывается! — умоляюще сложил на груди руки Дмитрук.

Ефимов сокрушенно и сочувственно закачал головой:

— У всех объекты, у всех сроки... Не могу, ничем не могу...

— Пошли! — сердито дернул приятеля Трошин.

Тот улыбкой дал понять, что извиняется и за себя, и за друга, направился за ним следом к двери. Чтобы сгладить возникшее напряжение, Ефимов привстал, доброжелательно проговорил:

— Вы уж не обессудьте... Если надумаете, я еще час-другой на месте...

Трошин обернулся:

— Две — это окончательно, больше никаких расходов не предвидится? А то мне с книжки снимать...

— Что вы?! — воскликнул Ефимов. — Мне лишнего не надо. Как договаривались с бригадиром... Значит, жду вас?

— Через час придем, — сказал Трошин.

Ефимову показалось, что он увидел недобрый огонек в его глазах, но отогнал эту глупую мысль и, когда дверь за шабашниками закрылась, принялся названивать по телефону.

Трошин и Дмитрук шли молча. Только пройдя почти два квартала, Трошин со злостью резанул:

— Вот змей лысый! Две штуки заломил!

— Может, они с бугром так договорились? — примирительно сказал Дмитрук.

— Я же не глухой! Тысячу от двух отличить могу... — возмущенно проговорил Трошин. — Надоело! Горбатимся, как проклятые, от зари до зари, семьи толком не видим, а потом этим козлам, что подписи ставят, почти треть башлей отваливаем!..

— Да ладно тебе, — протянул Дмитрук. — Все одно хорошо заколачиваем, на заводе по штуке в месяц хрен получишь... Не обеднеем. Давать-то все равно придется, иначе аккорд лопнет...

— Так этот змей знает, что нам некуда деваться, вот и дерет!

— Пользуется своей властью, — поддакнул Дмитрук.

Трошин остановился так внезапно, что его приятель даже растерянно взглянул, не наткнулся ли тот на какое-то препятствие.

— Не на тех напал! — с прежней злостью проговорил Трошин. — Айда в милицию!

— Ополоумел?! — испуганно отпрянул Дмитрук.

— Да сколько с нас можно шкуру драть! Не своим, что ли, хребтом зарабатываем, чтобы всяким паскудам отдавать? Пошли!

— Самих же и посадят!

— Это за что? — хмыкнул Трошин.

— Тысячу-то дать собирался, — язвительно напомнил Дмитрук.

— А мы про то не скажем.

Дмитрук посмотрел недоверчиво:

— А как на бугра выйдут?

— Он не