который представлял собой одну большую комнату, посреди которой стояла печь. В углу была кровать, рядом два больших деревянных сундука. А возле окна, где сидела сейчас Анна, стол и лавка. На столе лежал испеченный хлеб, чуть дальше, на прибитой к стене полочке — глиняная посуда. Над печью висели продетые на нить сушеные грибы и разные травы в пучках. Она увидела, что на кровати кто-то лежит, накрытый поверх тулупом. Отчего она встала и тихонько подошла. Анна была удивлена, увидев там Эдгорда. Но он лежал неподвижно, глядя в одну точку и при этом даже не моргая. Она поняла, что и у него что-то случилось в семье.

Анна села рядышком на кровать и позвала его. Он медленно поднял взгляд, начал приходить в себя и у него тут же потекли слезы. А после он произнес:

— Их нет нигде.

— Кого, Эдгорд? — спросила Анна.

— Моих родителей. Дом заметен, а в доме их нет. Я был в каждом доме, но никто их не видел.

Переживая свою боль в душе, Анна попыталась хоть как-то успокоить Эдгорда и обняла его крепко, от чего он стал рыдать еще сильнее, тут Анна и сама расплакалась. Так, обняв друг друга, они сидели и плакали, пока не иссякли все силы и пока не уснули рядышком. Так пролетела ночь, а утром их разбудила Марта, когда закидывала дрова в печь. Она два раза за ночь приходила, чтобы подкинуть дров. Наверное, она знала, что они уснут, ведь боль отбирает все силы. Растопив печь, она достала с полки горшочек и наполнила водой. Засыпав крупы и добавив соли, она поддела его рогатиной и поставила вглубь печи. А после повернулась и сказала:

— Скоро будем кушать, мои хорошие.

Анна всем своим видом показывала Марте, что хочет знать, как там ее отец.

— Не переживай, Анна, — ответила Марта. — Твой отец поправится, он очень сильно простужен.

Марта пыталась не подать виду, что у самой рвется сердце на части, когда они встречаются взглядом. Ведь тяжело смотреть в глаза, которые полны страха и боли.

— Ну, вот кашка и сварилась, — через некоторое время произнесла Марта.

Подцепила рогатиной горшочек в печи, а после поставила на стол и быстро и ловко разложила по тарелкам. Положила по ложке масла, которое мгновенно начало таять. Марту радовало, что уговаривать покушать их не пришлось, ведь они были голодны, от этого сразу взялись за ложки. Подождав пока они доедят, Марта вновь собрала травы и вышла за дверь. Сделав несколько шагов от дома, она заплакала, ведь ей было очень жалко этих детей, и сейчас она пыталась сделать для них все, что в ее силах.

— Анна, мне надо кое о чем тебе рассказать, — произнес Эдгорд. — Там в школе, когда ты сидела рядом, я мысленно хотел лишь одного, чтобы ты рядом оказалась еще хоть раз. И когда вчера ты обняла меня, я понял, что это сбылось, что мои мысли услышаны, но я не думал, что такова этому будет цена. Ты только не думай, что я виню в чем-то тебя. Просто мне всегда говорила мама, что надо быть осторожней со своими желаниями. Ведь порой, чтобы сбыться, они лишают нас многого.

И из его глаз вновь потекли слезы.

— Не вини себя, Эдгорд, — сказала Анна и крепко обняла его.

Сейчас эти душевные раны только сближали их, ведь, только испытывая одинаковую боль, они понимали друг друга.

— Я знаю и чувствую, что их больше не увижу, — продолжал Эдгорд. Ведь если бы они были живы, то нашлись бы еще вчера.

Когда Эдгорд, ища своих родителей, постучался в дверь к Марте, она его больше не отпустила от себя ни на шаг. Так, вместе они обошли всю деревню. После он с Мартой зашел к себе в дом, для того чтобы взять конверт, где был указан адрес его родной бабушки. Но он ее никогда не видел… Письмо написала мама Эдгорда три года назад, но отправить его так и не решилась, адрес был уже указан на этом конверте, а он запечатан. Марта ему сказала, что если родители не найдутся, то придется отправлять ей письмо. И до ее приезда Эдгорд останется в доме Марты.

О Марте в этой деревне никто ничего не знал, ни где родилась, ни где жила до того момента, пока много лет назад перебралась в эту деревню и поселилась в этом небольшом, стареньком доме. Сама она общительной не была, зато у нее была особенная черта. Если было бы в ее силах кому-то чем-то помочь, она всегда помогала бы и об этом не надо было ее просить. Потому что она могла видеть сердцем и слышать душой.

И вот в очередной раз открылась дверь и в дом вошла Марта. Она молча подошла к Эдгорду, крепко обняла его и тихим голосом начала говорить ему:

— Эдгорд, найди сейчас в себе силы принять горе. Твоих родителей нашли недалеко в лесу. Ветер повалил дерево, которым была придавлена твоя мать. А твой отец пытался ее вытащить и делал он это, пока не замерз сам. Сейчас их принесли в ваш дом. Не переживай ни о чем, каждый сейчас помогает чем может. Сейчас дом расчистят от снега и затопят печь. Их тела надо отогреть и подготовить к похоронам. Кто-то уже пошел на кладбище отогревать костром замерзшую землю, чтобы выкопать им могилы. Да и плотнику сейчас помогают делать гробы.

Сегодня я напишу твоей бабушке, а утром сразу отошлю письмо.

Эдгорд стал бледнеть на глазах, ему так плохо не было еще никогда в жизни. Марта усадила его на кровать, а сама принялась заваривать травы в глиняном горшочке. После отвар аккуратно сцедила в другую чашку и поднесла ее к губам Эдгорда. Он, не сопротивляясь, делал глотки, пока полностью не выпил. А после Марта уложила его на кровать и накрыла тулупом, он начал рыдать, но отвар из трав сделал свое дело, он облегчил эту боль и Эдгорд незаметно провалился в сон.

— Так будет лучше для него, — сказала Марта. — Если бы он сейчас побежал в дом, то увидел бы, что на лицах родных застыла боль, и эти лица остались бы в памяти до конца жизни. Пока он спит, они оттают и их приведут в порядок, чтобы ему не было страшно подойти к ним. Анна, подойди к окну и посмотри, ни один человек не сидит сейчас в своем доме. Люди понимают, что на вашем месте мог оказаться любой, как и