– В это трудно поверить, но я абсолютно серьезен, – продолжил Луццатто. – Работай на меня. Я видел тебя в деле и могу представить, на что ты способен. Мне нужны сильные люди, и я щедро плачу тем, кто мне верен. Это лучше, чем сдохнуть в этой вонючей комнате за дело, которое не имеет для тебя никакого значения. Выбор прост: живи или умри. Как и обещал, я убью тебя быстро.

– Почему ты думаешь, что я не попытаюсь убить тебя снова? – вдруг спросил убийца.

– А зачем тебе это? Из мести за то, что мы сделали с тобой? Ты половину моих людей уложил. Убил моих телохранителей. К тому же мои врачи быстро поставят тебя на ноги, – Луццатто посмотрел на часы. – Я дам тебе немного времени подумать.

– Не надо, – секунду помолчав, ответил убийца.

– Каково же твое решение?

– Я согласен.

– Рад это слышать. И надеюсь, никому из нас не придется жалеть об этом выборе. Сейчас я развяжу тебя и позову своих людей. И лучше бы тебе встретить их не на коленях.

Луццатто подошел к стене и ножом разрезал веревку. Рука пленника упала, плетью повиснув вдоль тела. Мозес видел, как убийца вздрогнул и скривился от боли, но не проронил ни звука. Освободив вторую руку, Луццатто спросил:

– Ты сможешь встать?

Не ответив ни слова, пленник начал подниматься. По его побелевшим губам Луццатто видел, каких усилий ему это стоило. Через минуту он, пошатываясь, встал на ноги и, задыхаясь, проговорил:

– Долго я не простою.

Луццатто подошел к двери, открыл замок и жестом пригласил своих людей зайти внутрь.

– Этот человек теперь часть клана и более неприкосновенен, – не дав им опомниться сказал он. В изумлении они смотрели на босса и возвышавшегося позади него громадного человека. Луццатто продолжал: – Сейчас вы приведете врача, и он окажет помощь нашему новому другу. А для тебя, – он повернулся к убийце, – у меня уже есть первое задание. Как только ты поправишься, ты убьешь того, кто тебя нанял, и навсегда избавишь меня от этой проблемы. Добро пожаловать в семью.

12 января 2016 года

Луццатто открыл глаза.

Пробуждение далось ему нелегко – беспамятство липкой ватой окутывало разум, давило на веки. За гранью сознания притаилась боль. Пока он ощущал лишь слабое покалывание внутри, но знал, что скоро она станет невыносимой.

Луццатто поежился. Ему было холодно. С тех пор как два года назад его привезли в Россию, он постоянно мерз. Ненавидел и проклинал бесконечные русские морозы – протяжные, безнадежные, серые. И нескончаемый долгий снег, проникающий в его тревожные сны. И слишком плотные облака, навсегда похитившие солнце. Мысль, что он проведет в этой стране свои последние дни, казалась невыносимой, но выхода не было. Ему не вырваться. Все, что ждало его впереди, – долгие темные дни угасания и усталости. Время сумерек и мертвой тишины, время призраков давно утраченного величия. Эти призраки жили в воспоминаниях, проникали в сны, мешали ясно мыслить.

Боль нарастала, но Луццатто только поморщился. Сил все равно не хватит, чтобы нажать на кнопку вызова медсестры. После химиотерапии он всегда ощущал страшную слабость. Рак не отступал, и, если бы не постоянные усилия врачей, Мозес давно был бы мертв. Смерти, впрочем, Луццатто не боялся. Он обладал слишком ценной информацией, чтобы ему позволили умереть.

Все время, пока он лежал в забытьи, в палате дежурил полицейский. В редкие минуты, когда действие лекарств ослабевало, он видел размытое синее пятно униформы рядом с белыми кляксами врачебных халатов. Еще двое несли вахту у двери, сменяясь каждые двенадцать часов. Как только он придет в себя, начнутся неизбежные расспросы.

Вначале он пытался юлить – отвечал на вопросы уклончиво, недоговаривал, скрывал детали. Сдавал тех, кто уже на чем-то попался, кого все равно арестовали бы в ближайшее время. Но когда в руках полиции оказался Орсино, его единственный наследник, Луццатто понял, что пропал. И заговорил. В первый же год от его империи не осталось и половины. Сейчас лишь единицы из некогда крупнейшей мафиозной структуры оставались на свободе. Все, чего он достиг за долгие годы, было разрушено за семнадцать месяцев усиленной работы объединенной международной коалиции спецслужб.

А потом пришла болезнь. Неоперабельная опухоль желудка, метастазы в печени, почках и легких. Два-три месяца жизни по прогнозам лечащих врачей. Луццатто продержался уже семь. Чем хуже он себя чувствовал, тем настойчивее становились полицейские. На него давили, угрожали, что Орсино всю жизнь проведет в тюрьме, но Луццатто уже рассказал все, что знал, выдал все места, где мог скрываться интересующий их человек.

Сообщил даже о своих предположениях, где тот мог находиться, но ему не верили. Его бывший соратник все еще числился на первом месте среди самых разыскиваемых преступников в мире, и полиция торопилась взять его, пока Луццатто не умер. Но найти его до сих пор не удавалось.

За стеной Луццатто слышал разговоры охранников – ночами они собирались в соседней палате. Пили кофе, обсуждали новости, играли в карты. Ради безопасности важного информатора был выделен целый этаж. Без специального пропуска попасть сюда не могли даже врачи и медсестры. В палатах размещались смены охранников, в холле организовали штаб. Ежедневно и еженощно Луццатто охраняли девять блюстителей закона. Еще пятеро, замаскированные под персонал, контролировали главный вход. По тревожной кнопке из ближайшего участка были готовы прибыть еще шестнадцать оперативников. Кто бы ни попытался пробиться к Луццатто, ему не пройти сквозь такое количество охраны.

Пытаясь отвлечься от терзающей тело боли, Луццатто размышлял о своих видениях. Почему именно сейчас в памяти с такой ясностью всплыли события почти двадцатилетней давности. Первая встреча… с ним. Выбор каждого, меняющий судьбы, разделивший жизнь на до и после. Каковы были последствия этого выбора? Луццатто чуть заметно улыбнулся. Он все глубже погружался в прошлое – во времена своего триумфа, самое счастливое и самое страшное время своей жизни. Кто мог предвидеть, что человек, посланный его убить, станет ближайшим другом, деловым партнером и поверенным его семейных тайн. Прошло немало времени, прежде чем они научились доверять друг другу, но когда это случилось, в криминальном мире началась новая эпоха. Эпоха Мозеса Луццатто.

Через несколько лет их кровавого шествия он стал самым влиятельным человеком от Северной Каролины до Калифорнии. Более половины развлекательных заведений, игорных домов и борделей по всей Америке принадлежали Луццатто. С годами они добились немалого влияния в Европе и Азии. Теперь отец, которым Луццатто так восхищался, казался ему мелким гангстером по сравнению с тем, чего достиг он сам. Но у этого величия была и темная сторона… О ней Луццатто думать не хотел.

Он тяжело вздохнул, возвращаясь в реальность. Нужно звать медсестру, дальше терпеть нельзя. С усилием приподняв руку, он нажал на кнопку вызова, расположенную на бортике кровати. Скоро ему сделают укол, и он забудется сном. Может быть, ему приснится Габриэлла, может быть, он снова увидит его. Но больше всего Луццатто надеялся, что сон – альтер эго смерти – подарит ему тьму без видений.