Варианты этого «Александрова дара» получили разную редакцию у разных авторов. Польский книжник Оржеховский (1554) упомянул в грамоте трех полководцев Александра — Чеха, Леха и Роксолана; последний воплощал Россию (потомки Ноя Великопольской хроники здесь историзированы, превращены в полководцев, неведомый античным источникам Рус заменен Роксоланом — эпонимом сарматского союза племен, известного в Восточной Европе с начала н. э.).

В латинском варианте «грамоты» «привилегия» дается «роду Славян (genti Slavorum) или Мосхов» — «славному русскому роду» (glorioso stemmati Ruthico), чья власть распространяется от Варяжского до Каспийского моря. Три вождя этих Мосхов носят вызывающие недоумение с точки зрения славянской антропонимии имена Великосан, Хасан и Хауассан (уже Юрий Крижанич, хорватский книжник на русской службе, усматривал в них не славянские, а татарские имена — см. его сочинение «Политика», написанное в 1663–1666 гг.; Крижанич 1997. С. 373–374)[23]. Вступительная ремарка к «привилегии» гласит, что она «извлечена из рукописных анналов этих самых Мосхов». Мосхи, со времен Страбона известные в Армении, в средние века стали ассоциироваться с библейским потомком Иафета Мосохом и жителями Московского царства. Эти конструкции не могли не вызвать интереса русских книжников уже в XVII в. (подробный анализ истории знаменитого фальсификата — Александровой грамоты см.: Мыльников 1996. С. 45–94)[24].

Переориентация привилегии Александра со славянского мира на Московию выдает русские истоки цитированного латинского текста. А. С. Мыльников предположил, что этот текст был составлен по-латыни Себастианом Главиничем, побывавшим в Московии в составе австрийского посольства и подготовившим «Донесение о Московии и московитах» (ок. 1665 г.) (Мыльников 1996. С. 69–70). В древнерусской традиции близкий текст сохранен Мазуринским летописцем последней четверти XVII в., где пределы власти русских князей определяются «от моря Варяжского даже до моря Хвалынского» (ПСРЛ, т. 31. С. 13), в соответствии с древнейшей географической номенклатурой ПВЛ, где Каспийское море именуется Хвалынским. Синопсис 1674 г., использующий «грамоту Александра», объявляет Мосоха «прародителем славеноросским».

Относительно ранним текстом (составлен не позднее начала 1640-х гг.), синтезировавшим идеи древности «славеноросского народа», мотив прародителей разных народов — потомков Ноя и «грамоту Александра», стало так называемое Сказание о Словене и Русе. Очевидно, сказание было составлено в Новгороде, ибо его зачин — «Написание о зачале в Славенорустей земли первоначальнаго Великого Новгорода» отсылает к древней новгородской традиции, введению к Новгородской первой летописи. Сказание наследует и традицию, донесенную ПВЛ: в Начальной летописи Северное Причерноморье, где расселяются славяне — потомки Иафета, именуется по византийской и античной традиции Великой Скифией. Это давало возможность составителю Сказания о Словене и Русе объявить прародителей средневековых народов Восточной Европы — братьев Словена, Руса, Болгара (здесь — предка волжских болгар), Комана (предка куманов-половцев), Истера (в имя предка было превращено греческое название важнейшей для начальной истории славян реки — Дунай; см. о дунайцах в главе I) и хозар (козаре/хазары Начальной летописи) — относящимися к роду Скифа, правнука Иафета.

Научные концепции, увязывающие славян со скифами, дожившие до историографических конструкций ХХ в. (у Л. Нидерле, Б. А. Рыбакова и др.), имеют позднесредневековое происхождение. Но конструкция Сказания и его датировки далеки от исторических реалий и скифской эпохи, относящейся к I тыс. до н. э.: в Сказании Словен и Рус оказываются со своими народами на севере Восточной Европы из-за распрей между потомками Скифа в 2409 г. до н. э.

На севере деятельность Словена и Руса Сказание связывает с древними топонимами и городами: от сестры легендарных братьев прозвалось озеро Илмерь (Ильмень), река Волхов получила название от сына Словена, сам же Словен построил Великий Словенск, ставший Новгородом; Русу приписывается основание Старой Русы. Согласно Сказанию, Волхов, название которого ассоциировалось с волхвами/волошбой, почитался язычниками как Перун — с этим именем славянского громовника увязывалось название урочища Перынь на реке Волхов (эта народная этимология вдохновляла исследователей на поиски языческого святилища на Перыни). Потомки Словена и Руса покорили весь север до Ледовитого океана и Зауралья — Сибири, а вместе с сородичами — болгарами и скифами контролировали земли до Дуная. Александр Македонский пожаловал им грамоту на владение землями «от моря Варяжского до моря Хвалимского».

Завершается новгородская редакция Сказания о Словене и Русе сюжетом из Сказания о князьях Владимирских: Гостомысл, правивший в возобновленном после запустения Новгороде/Словенске, советует призвать «самодержца» из Прусской земли «от рода Августова»; в Новгород является «курфистр и князь великий» Рюрик. Исследователи Сказания о Словене и Русе (Буланин, Турилов 1998) указывают, что Сказание следует конструкции легенды о Чехе, Лехе и Русе Великопольской хроники, возвышая роль Руса как прародителя славянских народов. «Грамота» Александра также заимствована Сказанием из польской традиции — из Хроники Мартина Бельского (русский перевод 1584 г.).

Сказание о Словене и Русе вместе с «грамотой» Александра распространяется в книжности XVII в. не только на Севере. Густынская летопись, составленная в Густынском Троицком монастыре Полтавской губернии, в рассказе о происхождении Словенского народа в большей мере ориентирована на южную — балканскую предысторию Славян (летописец употребляет этот этноним) или Руси. Эта летопись возводит славян к библейскому Мосоху — Москве, от каковой происходят «все Самарты (Сарматы. — В. П.), Русь, Ляхи, Чехи, Болгаре» (ПСРЛ, т. 40. С. 12–13).

Славяне произошли от смешения потомков Мосоха с потомками другого яфетида — Рифата, сына Гомера и внука Иафета[25]. Библейская родословная соединяется здесь, как и у польских историографов, с позднеантичной латинской традицией, где предками славян считались венеты/венеды (см. главу I). С венетами сближались древние енеты, упомянутые еще Гомером как союзники троянцев: из-под Трои они отступили в Иллирик на Балканы и далее к Венедицкому морю, где и основали город Енецию/Венецию. Они же заселили Северное Причерноморье, прозвавшись Сарматами или Аланами по имени своего воеводы «Аляна». Летописец прямо ссылается на западнославянские источники своего повествования о енетах — предках славян (ПСРЛ, т. 40. С. 14), именуя расселившихся в Причерноморье енетов «Роксоляны, аки бы Русь и Аляны». Балканская история славян в Густынской летописи имеет особое значение: славяне брали дань с самих македонян, «дар Александра» приобретает «историческую» обоснованность; «грамота» Александра в Густынской летописи также восходит к хронике Мартина Бельского (ср.: Мыльников 1996. С. 84, 88).