Розмари представила, какое пространное письмо с жалобами написала бы после подобного путешествия ее мать. Впрочем, трудно было представить, чтобы ее мать вообще отправилась куда-либо в капсуле. Больше того, Розмари даже не могла себе представить, чтобы ее мать ступила ногой в общественный космопорт. Она удивилась, когда сама оказалась там. Убогий зал ожидания, дрожащие пиксели плакатов, затхлый запах гнилых водорослей и чистящих средств. Окруженная экзоскелетами и щупальцами, Розмари чувствовала себя инопланетянкой.

Вот что окончательно убедило ее в том, как же она далеко от Солнечной системы, – пестрый зверинец разумных существ, стоящих вместе с ней в очереди в билетную кассу. Родная планета Розмари считалась достаточно космополитичной, и все же помимо редких дипломатов и торговых представителей нелюди прибывали на Марс нечасто. Небольшая планета, населенная одним из наименее влиятельных разумных видов во всем Галактическом сообществе, не притягивала к себе межгалактических путешественников. Профессор Селим предупреждал, что теоретическое знакомство с особенностями межвидового общения бесконечно отличается от непосредственного контакта с другими разумными видами, однако в полной мере Розмари осознала это только тогда, когда оказалась в окружении громоздких биокостюмов и ног, не требующих обуви. Она волновалась, даже разговаривая с хармагианином в билетной кассе. Она знала, что блестяще владеет ханто (по крайней мере для человека), однако теперь это была уже не безопасная, предсказуемая обстановка университетской аудитории. Здесь никто уже не поправит мягко ее ошибку, не простит неумышленное нарушение правил общественного поведения. Теперь Розмари была предоставлена сама себе, и для того чтобы у нее на счету были кредиты, а под головой – подушка, ей придется выполнять ту работу, которую, как она заверила капитана Сантосо, она способна выполнять.

Никакого давления, ничего.

Уже не в первый раз у нее в груди похолодело. Никогда в жизни ей не приходилось беспокоиться о деньгах и о том, где жить. Однако теперь последние ее сбережения таяли, мосты позади были сожжены, и возможности для ошибки не было. Это цена того, чтобы начинать все с нуля, – в случае чего опереться не на кого.

«Пожалуйста, – мысленно взмолилась Розмари, – пожалуйста, пусть все пройдет хорошо!»

– Розмари, начинаем сближение, – пропищал бортовой компьютер капсулы. – Требуется ли вам что-нибудь до того, как я начну процедуру стыковки?

– Туалет и бутерброд, – сказала Розмари.

– Прошу прощения, Розмари, у меня возникли проблемы с обработкой этих данных. Вы не могли бы повторить свой запрос?

– Мне ничего не нужно.

– Хорошо, Розмари. Сейчас я открою наружные шторки. Возможно, вам захочется закрыть глаза, чтобы привыкнуть к внешним источникам света.

Услышав приглушенный шум раскрывающихся шторок, Розмари послушно зажмурилась, однако веки ее оставались в темноте. Открыв глаза, она обнаружила, что единственный существенный источник света находится внутри капсулы. Как она и ожидала, за иллюминатором не было ничего, кроме пустоты и крошечных звезд. Открытый космос.

«Интересно, какова толщина внешней оболочки глубинной капсулы?»

Капсула развернулась, и Розмари непроизвольно прикрыла глаза рукой, защищаясь от внезапной вспышки света, выливающегося из иллюминаторов самого уродливого корабля, какой ей доводилось когда-либо видеть. Корпус его был массивный и угловатый, за исключением громоздкого купола, выпирающего подобно горбу. Этот корабль не предназначался для перевозки разборчивых состоятельных пассажиров. В его обводах отсутствовали красота и изящество. Размерами он был больше пассажирского корабля, но меньше космического грузовика. Отсутствие крыльев указывало на то, что он был построен в космосе и не предназначался для входа в плотные слои атмосферы. В нижней части корпуса судна размещался огромный сложный механизм – ряды острых металлических шипов, похожих на зубы, направленных на длинный тонкий шпиль. Розмари плохо разбиралась в космических кораблях, однако судя по пятнам разной краски на внешней обшивке она заключила, что это чудовище слеплено из секций, позаимствованных у других судов. «Лоскутный» корабль. Единственным утешением было то, что выглядел он достаточно прочным. Этот корабль способен выдержать сильные удары (и он уже выдерживал их в прошлом). Хотя те корабли, на которых приходилось до сих пор путешествовать Розмари, на вид были гораздо привлекательнее, отрадно было сознавать, что от космической пустоты ее теперь будет отделять такой прочный и крепкий корпус.

– «Странник», говорит глубинная капсула 36-А, прошу разрешения на стыковку, – произнес бортовой компьютер.

– Капсула 36-А, говорит «Странник», – ответил женский голос, говоривший с легким акцентом исходников. Розмари отметила мягкость гласных; произношение было чересчур отточенным. Искусственный интеллект. – Пожалуйста, подтвердите личные данные пассажира.

– «Странник», вас понял. Передаю личные данные пассажира.

Последовала короткая пауза.

– Капсула 36-А, данные подтверждены. Стыковка разрешается.

Капсула двинулась вдоль «Странника» подобно детенышу морского млекопитающего, собирающегося прильнуть к материнской груди. Кормовой люк капсулы вошел в углубление стыковочного узла корабля. Розмари услышала стук и лязг соединяющихся захватов. Воздух со свистом устремился в открывшуюся шлюзовую камеру.

Дверца люка скользнула вверх. Розмари со стоном поднялась на ноги. Казалось, все ее мышцы сейчас разваляться. Захватив с багажной полки рюкзак и сумку, молодая женщина, прихрамывая, направилась к выходу. Между гравитационными полями капсулы и корабля было небольшое несоответствие, достаточное для того, чтобы у Розмари при переходе через шлюзовую камеру в груди неприятно екнуло. Это ощущение продолжалось всего несколько мгновений, однако в сочетании с кружащейся головой, дерганым пульсом и горящим мочевым пузырем его хватило, чтобы Розмари пересекла грань между «неуютным» и «близким к отвратительному». Оставалось только надеяться, что новая койка окажется мягкой.

Розмари шагнула в небольшой обеззараживающий отсек, совершенно пустой, если не считать светящейся желтой панели, закрепленной на стойке на уровне пояса. Из вокса в стене донесся голос искусственного интеллекта:

– Привет! Вообще-то я знаю, кто вы такая, и все же вы не могли бы для полной уверенности провести браслетом по панели?

Розмари закатала рукав, открывая идентификационный браслет – полоску ткани, закрывающую небольшую пластинку, вживленную под кожу на внутренней стороне запястья правой руки. На этой пластинке размером с ноготь хранилось множество различной информации: идентификационный файл, номер банковского счета, а также медицинский интерфейс для связи с полумиллионом иммуноботов, регулирующих систему кровообращения. Как и все жители ГС, Розмари получила первый браслет еще в детстве (для людей это обыкновенно происходило в пять лет), однако та пластинка, которая была у нее сейчас, была вживлена ей всего несколько десятидневок назад. Кожа вокруг нее все еще была блестящей и нежной. Новая пластинка обошлась Розмари почти в половину всех ее сбережений, что было просто безумно дорого, однако она была не в том положении, чтобы торговаться.