Я испытывал сожаление, обнаружив, что ангел моего воображения — всего лишь хорошенькая женщина. Это сожаление еще больше усиливалось при воспоминании о трех далеких прогулках, которые я предпринял, чтобы увидеть ее, не говоря уже о бесчисленных переживаниях, сомнениях и надеждах… Все оказалось напрасно.

Меня даже взяла досада, что я так легко расстался с украшением своей сабли. Но утешало сознание, что теперь мое душевное состояние не находится в опасности.

Мне было почти все равно, что подумает обо мне эта женщина. И меня совсем не тревожило возможное отсутствие взаимности, о котором я столько думал.

Испытывая такие противоречивые чувства — легкое раздражение и одновременно облегчение, я отвел взгляд от сеньориты. Она смотрела на меня удивленно и, как мне показалось, даже с негодованием.

Причиной могло послужить мое бесцеремонное разглядывание, граничащее с грубостью. Я это понимал, и уже собирался торопливо покинуть это место, но что-то заставило меня еще раз взглянуть на окно. Возможно, так я хотел распрощаться со своей несбывшейся мечтой.

Я собирался бросить только беглый взгляд. Но его словно приковали. Приковали и зачаровали! Женщина, которая три секунды назад казалась мне всего лишь хорошенькой — эта женщина снова превратилась в ангела! Это та самая, которую я видел. И, несомненно — самая прекрасная женщина на земле!

Что могло вызвать такую перемену? Неужели это иллюзия, какой-то обман зрения и чувств?

Если у леди были основания считать меня бестактным раньше, то теперь дли этого было вдвое больше причин.

Я стоял, словно пригвожденный к месту, неотрывно глядя на нее, не только глазами — всей душой. Все мое сознание словно сосредоточилось в этом взгляде.

Она, казалось, не так хмурилась, как раньше. Я не мог этого объяснить, как не мог объяснить и другие перемены. Достаточно того, что я подумал: не зря я расстался со своим шнурком от сабли!

Некоторое время я оставался во власти удивления. Но загадка скоро разъяснилась. У окна теперь стояли две женщины! Одна — та самая хорошенькая скромница, которая едва не прогнала меня с улицы, вторая — прекраснейшее создание природы, которое привлекло меня сюда!

С одного взгляда я понял, что они сестры. Сходство читалось во всем — и в осанке, и в чертах лица. Обе смуглы, с мавританско-испанским оттенком кожи, с большими выразительными глазами, с прекрасными черными волосами. Обе высокие, с роскошными фигурами.

И все же, несмотря на все сходство, они разные. Та, которую как будто оскорбило мое поведение, — просто красивая женщина, вполне земное существо. Ее сестра — божественное создание, чей дом — только Небо!

Глава V. ВЕЧЕРНЯЯ ВЫЛАЗКА

С этого дня каждые сумерки заставали меня на Калье дель Обиспо. Солнце не обязательней заходило за снежные вершины Кордильер, чем я шел по улицам к дому Мерседес Вилья-Сеньор.

Мне нетрудно было узнать имя девушки и другие сведения о ней. Каждый встречный прохожий мог рассказать, кто живет в величественном доме с фресками.

— Дон Эусебио Вилья-Сеньор, рико, с двумя дочерьми. «Мучачас муй линдас» — очень красивые девушки! — таков был ответ первого, к кому я обратился за разъяснением.

Далее мне сообщили, что дон Эусебио испанского происхождения, хотя родился в Мексике. Что в венах его дочерей только чистая андалузская кровь. Что дон Эусебио — один из самых знатных жителей Пуэбла.

Как я и предполагал, вскоре меня подхватил вихрь страсти, и при этом я даже словом не обменялся с той, что вызвала эту страсть! У меня не было никакой возможности поговорить с ней. Американским офицерам не разрешалось вступать в контакт со знатными горожанами, за исключением сухих формальностей в некоторых официальных делах. Но всеми официальными делами занимались мужчины. Сеньориты оставались за закрытыми дверями. Их так тщательно прятали от посторонних взоров, словно каждый дом превратился в гарем.

Но такие досадные препятствия не уменьшили мое восхищение. Мне удалось несколько раз увидеть предмет моего обожания, правда, на расстоянии.

Вряд ли можно было не понять мои взгляды, с их пылкой страстью. Мне казалось, что они не остались незамеченными, и что в ответных взглядах сквозит не простое любопытство.

Меня переполняли надежда и радость. Любовное приключение, казалось, приближается к благополучной развязке. Но тут в поведении жителей Пуэбла произошли перемены, которые я уже описал, и они стали относиться к нам с гораздо большей враждебностью.

Вряд ли нужно говорить, что новое положение мне не понравилось. Мне по необходимости пришлось прекратить свои вечерние прогулки. В тех редких случаях, когда удавалось их совершить, я больше не видел Мерседес Вилья-Сеньор!

Ее тоже, несомненно, вынудили удалиться в отшельническое заключение: теперь все сеньориты так жили.

Моя страсть зашла так далеко, что никакие соображения об опасности не могли меня остановить. Я не пропускал ни одной возможности украдкой выбраться из казармы и направиться на Калье дель Обиспо. За один взгляд прекрасных очей я с радостью рисковал своим жалованьем, должностью и жизнью.

Но все напрасно. Мерседес я больше не видел. Неопределенность скоро превратилась в пытку, и больше я не мог выносить ее. Тогда я решил попытаться связаться с девушкой.

Счастливы влюбленные, потому что могут передать свои мысли бумаге! Я решил написать письмо и адресовать его «донье Мерседес Вилья-Сеньор».

Переслать ей это письмо представлялось довольно трудной задачей.

В доме есть слуги-мужчины. Они постоянно заходят и выходят через большие ворота. Кто из них не выдаст меня?

Вскоре я сосредоточил свое внимание на кучере — высоком малом в бархатных штанах. Я видел, как он выводит сытых лошадей и запрягает их в карету. В его внешности было достаточно от «пикаро», как здесь называют плутов и пройдох, и