Заиграл джаз-банд. Эти ансамбли стали теперь одной из главных курортных приманок. По правде говоря, мисс Марпл могла бы прекрасно обойтись без них. Она считала, что они производят безумный грохот. Но поскольку остальные слушали с несомненным удовольствием, то мисс Марпл, вспомнив ощущения молодости, решила, что полюбит джаз во что бы то ни стало. При всем желании Тим Кендал не смог бы вызвать для нее из прошлого призрачные напевы «Голубого Дуная». (Ах, как изящно вальсируют!) Очень странно танцуют нынче: все, будто бы кривляясь, кидаются друг на друга. Но, впрочем, молодежь должна веселиться. Мысли ее внезапно остановились. Здесь-то ведь очень мало по-настоящему молодых — впервые подумала она сейчас. Танцы, полумрак, музыка (тем более джаз) — все это прекрасно, если ты юн. Но где же молодежь? Наверное, учится в университетах или работает, имея в году полмесяца отпуска. А такие курорты им не по средствам. Здесь развлекаются тридцати-сорокалетние да старики, которые, женившись на молодых, пытаются наверстать упущенное. И все это кажется таким убогим.

Мисс Марпл стала высматривать тех, кто был еще молод. Вот, например, миссис Кендал. Ей от силы двадцать два или двадцать три года и, наверное, ей здесь очень нравится, но если и так, все равно это ее работа.

За соседним столиком вместе с сестрою сидел каноник Прескотт. Они предложили мисс Марпл присоединиться к ним, что та и сделала. Мисс Прескотт была сухопарая, суровая с виду женщина, каноник же был круглым румяным человечком, живым и общительным.

Принесли кофе. Мисс Прескотт раскрыла сумочку с рукоделием, откуда извлекла несколько поистине жутких салфеток, которые она и принялась подрубать, заодно рассказывая мисс Марпл, как они провели день. С утра они посетили новую женскую школу, потом, отдохнув, прошлись по плантации сахарного тростника, чтобы выпить чаю в пансионе, где остановились какие-то их друзья.

Поскольку Прескотты были в «Золотой пальме» дольше, чем мисс Марпл, они готовы были поделиться с ней сведениями об остальных.

Вот тот глубокий старик — это мистер Рейфил. Он ездит сюда каждый год. Он сказочно богат, и у него целая сеть магазинов в Северной Англии. Молодая женщина рядом с ним — это его секретарь, Эстер Уолтерс. Она вдова. (Все как подобает — ничего предосудительного. В конце концов ему под восемьдесят!)

Мисс Марпл понимающе кивнула, и каноник заметил:

— Очень милая женщина. Ее мать, по-моему, овдовела и живет в Чичестере.

— У мистера Рейфила есть еще лакей или что-то вроде санитара. Кажется, он опытный массажист. Его зовут Джексон. Бедняжка ведь совсем парализован. Так печально — с такими деньгами и на тебе.

— Мистер Рейфил очень щедрый даритель, — одобрительно заметил каноник.

Присутствующие свободно перемещались. Одни сели подальше от джаза, другие, напротив, сгрудились возле. Майор Полгрейв примкнул к четверке Хиллингдонов-Дайсонов.

— А вот эти люди, — начала мисс Прескотт, излишне понизив голос: джаз все равно заглушал ее слова.

— Да, я как раз собиралась спросить у вас про них.

— Они здесь были в прошлом году — они каждый год проводят в Вест-Индии по три месяца и разъезжают чуть не по всем островам. Высокий худой мужчина — это полковник Хиллингдон, а темноволосая женщина — это его жена. Они натуралисты. Двое других — американцы. Это мистер и миссис Грегори Дайсон. Насколько я знаю, он пишет про бабочек…

— Как приятно иметь хобби на открытом воздухе, — добродушно заметил каноник.

— Я думаю, им бы не понравилось, что ты называешь это «хобби», Джереми, — сказала его сестра. — Они печатают статьи в «Национальном географическом вестнике» и в «Британском садоводстве» и к своим занятиям относятся очень серьезно.

За столом, на который они смотрели, раздался оглушительный взрыв смеха, перекрывший даже джаз-банд. Грегори Дайсон, развалившись на стуле, грохнул кулаком по столу, его жена пыталась возражать, а майор Полгрейв быстренько опустошил стакан, и, казалось, вот-вот зааплодирует.

Они, видимо, как следует набрались и на какой-то момент забылись.

— Майору не нужно бы так напиваться, — едко заметила мисс Прескотт. — Ведь у него давление.

К веселому столу подали новый запас пунша.

— Так приятно во всем разобраться, — сказала мисс Марпл. — Сегодня, когда я их встретила, я никак не могла понять, кто из них на ком женат.

Наступило короткое молчание. Мисс Прескотт многозначительно кашлянула.

— Ну, что касается… — начала она.

— Джоан, — немедленно предостерег ее брат. — Я думаю, умнее будет не продолжать.

— Но, Джереми, я же не собиралась говорить ничего такого. Только в прошлом году мы почему-то думали — я и сама не знаю почему, — что миссис Дайсон — это миссис Хиллингдон, покуда нас не разуверили.

— Своеобразное впечатление, не правда ли? — невинно спросила мисс Марпл.

На какую-то секунду она встретилась глазами с мисс Прескотт, и между обеими леди вспыхнула искорка женского сговора. «В другой раз», — говорили эти глаза так ясно, как если бы слова были сказаны вслух, и человек, более восприимчивый, чем каноник, понял бы, что он здесь третий лишний.

— Мистер Дайсон зовет свою жену Лаки[3]. Это имя или прозвище? — спросила мисс Марпл.

— Трудно представить себе такое имя.

— Я как-то спросил его, — влез в разговор каноник, — а он мне ответил, что Лаки приносит ему счастье, и если он потеряет ее, удача от него отвернется. По-моему, очень милое объяснение.

— Он обожает всякие шутки, — парировала мисс Прескотт.

Каноник с подозрением на нее покосился.

В диком взрыве какофонии джаз-банд превзошел самого себя, и танцующие помчались по залу. Мисс Марпл вместе с остальными развернула стул, чтобы поглядеть. Танцы понравились ей гораздо больше, чем музыка: в движении ног, в ритмичном покачивании тел, как подумалось ей, была настоящая, пока не проявленная сила…

Сегодня вечером мисс Марпл впервые почувствовала себя как дома. До сих пор она забывала о своем обычном занятии — сравнивать новых знакомых с людьми, которых она знала раньше. Вначале, возможно, ее ослепила пестрота одежд и экзотика, но вскоре она уже сделала несколько интересных наблюдений.

Молли Кендал, к примеру, чем-то напоминала одну милую девушку, имени которой она не помнила. Это была кондуктор в автобусах, идущих от рынка. Всегда поможет вам при входе и никогда не отправит автобуса, пока не убедится, что вы благополучно устроились… Тим Кендал немного похож на метрдотеля из «Короля Георга» в Медчестере — такой же самоуверенный и озабоченный. (Она