приобретаешь привычку слушать, пусть без особого интереса, но именно это и стало для нее и для майора любезным компромиссом двух старых людей. Это было живое человеческое чувство, и нельзя сказать, чтобы она горевала о майоре, но ей не хватало его.

В тот же день, после похорон, когда она сидела с вязаньем на своем излюбленном месте, к ней подошел доктор Грэм. Она отложила спицы, здороваясь с ним. Он сразу сказал с неподдельным сожалением:

— Боюсь, мисс Марпл, что у меня для вас неутешительные новости.

— Неужели? Это касается моего?..

— Да. Мы не нашли этот снимок, который был для вас так дорог, и я боюсь, что вас это очень огорчит.

— Да, конечно. Но что поделаешь, бог с ним. Сейчас я понимаю, что это была просто сентиментальность. А что, его не оказалось в бумажнике майора?

— Нет, ни в бумажнике майора, ни среди других вещей. Там было несколько писем, газетные вырезки, всякий хлам, старые фотографии, но на ту, что вы описали, и намека не было.

— Ах, боже мой, — сказала мисс Марпл. — Значит, так тому и быть. Я благодарна вам от всего сердца за все эти хлопоты, доктор Грэм.

— Ну, что вы, какие хлопоты! Я ведь и сам хорошо знаю, что могут значить семейные памятки, особенно в старости.

Старая дама достойно встретила неприятную новость, подумал он. Майор Полгрейв, по всей видимости, наткнулся на снимок, вытаскивая что-нибудь из бумажника, и, даже не представляя себе, как он мог там очутиться, попросту выбросил как нечто ненужное. Но этот снимок имел такое значение для этой старой леди. Однако леди, кажется, отнеслась ко всему бодро и философски.

Сказать по правде, в душе мисс Марпл была далека и от философии, и от бодрости. Ей нужно было немного подумать, при этом она. хотела использовать представившуюся возможность, чтобы иметь полное впечатление.

Она с большим рвением, которое даже не пыталась скрыть, вовлекла в разговор доктора Грэма, а этот добрый человек, приписывая некоторые повороты беседы естественному одиночеству старой дамы, всеми силами старался увести ее в сторону от злополучного снимка, и с легкостью начал рассказывать о жизни на острове и о разных пленительных местах, которые мисс Марпл могла бы с удовольствием посетить. Бедный доктор и сам не понял, каким образом разговор опять вернулся к смерти майора.

— Ах, как это печально, — говорила мисс Марпл, — только подумаешь, что кто-то может умереть вот так, вдали от дома. Хотя из того, что он говорил мне, я поняла, что у него не было близкой родни, а сам он, кажется, жил в Лондоне.

— По-моему, он много путешествовал, — отвечал доктор Грэм. — Во всяком случае зимой. Ему не нравилась наша английская зима. Не сказал бы, что я его осуждаю.

— Ну, что вы, конечно, — согласилась мисс Марпл. — Возможно, у него были свои причины: слабые легкие или еще что-нибудь, и ему необходимо было проводить зиму за границей.

— О, нет, не думаю.

— Насколько я знаю, у него было высокое давление.

— Он сам говорил вам об этом?

— О, нет. Он об этом и словом не обмолвился. Мне кто-то еще говорил.

— А, понятно.

— Я так думаю, — продолжала мисс Марпл, — что при этих обстоятельствах его смерть не была неожиданной.

— Совсем необязательно, — ответил доктор Грэм. — В наше время давление можно вполне контролировать.

— Он умер так неожиданно, однако, я думаю, вы не были удивлены.

— Учитывая его возраст, особо удивляться не приходится. Но я этого, конечно, не ожидал. Сказать по чести, он мне всегда казался в хорошей форме, правда, как врач я его не наблюдал, никогда не мерил давление.

— Но ведь обычно знаешь, я имею в виду, что всякий доктор, наверное, сможет по виду определить, есть ли у человека высокое давление? — допытывалась мисс Марпл с девической непосредственностью.

— Это не так просто, — улыбнулся доктор. — Всегда следует проверить.

— О, я понимаю. Это такая ужасная резиновая штука, которую надевают на руку и надувают, — сама я терпеть этого не могу. Но мой врач сказал, что у меня при моем возрасте превосходное давление.

— Это приятно слышать, — ответил доктор Грэм.

— Конечно, майор несколько увлекался пуншем, — задумчиво произнесла мисс Марпл.

— Да уж. Алкоголь — не самая лучшая вещь при давлении.

— Нужно принимать, по-моему, какие-то таблетки, или я ошибаюсь?

— Да. Есть несколько патентованных лекарств. У майора в комнате обнаружили пузырек с одним из них. Это таблетки под названием «Безмятежные».

— Ах, какие чудеса творит наука в наши дни! — воскликнула мисс Марпл. — Врачи теперь так много могут, правда?

— У нас есть величайший соперник, — сказал доктор Грэм, — это природа. И время от времени люди используют старые добрые домашние средства.

— Вроде того, что приложить паутину, если порежешься? — спросила мисс Марпл. — Мы всегда это делали, когда я была ребенком.

— Очень здраво, — согласился доктор Грэм.

— А от сильного кашля положить на грудь припарки из льняного семени и натереться камфорным маслом.

— Да я вижу, вы все знаете! — воскликнул, смеясь, доктор Грэм. Он встал. — А как ваше колено, не слишком беспокоит?

— Нет, кажется, намного лучше.

— Ну мы не станем выяснять, что помогло: природа или мое лекарство. Жаль, что больше ничем не смог вам помочь.

— Но вы были необычайно добры. Мне так стыдно отнимать у вас время. Значит, вы говорите, никаких фотографий у майора в бумажнике не было?

— Ах, да. Одна, очень старая. Там майор, еще вполне молодой. И еще на одной он с убитым тигром. Майор стоит, опираясь на него ногой. Все остальные такие же — в память о юности. Но я все просмотрел очень тщательно, и заверяю вас, что ни одного снимка, хоть сколько-нибудь подходящего под ваше описание, там не было.

— О, я уверена, что вы все просмотрели, — я не это имела в виду. Мне просто интересно. Мы все склонны держать при себе бог знает что.

— Сокровища былого, — сказал, улыбаясь, доктор.

Он распрощался и пошел восвояси.

Оставшись одна, мисс Марпл задумчиво смотрела на пальмы и море. Некоторое время она не притрагивалась к вязанью. Сейчас у нее был непреложный факт, и она раздумывала,