Одевшись и завязав волосы лентой, Морейн подошла к Уолину, сидевшему за маленьким столом в главной комнате их маленького домика. Увидев на столе хлеб, сыр и яблоки, она одобрительно улыбнулась ребенку, показывая, что тот хорошо справился со своей работой. Морейн налила себе и Уолину по кружке сидра и села на небольшую скамью, глядя на парнишку через грубо отесанный деревянный стол.

— Тебе приснился плохой сон? — спросил Уолин, протягивая Морейн яблоко.

— Сначала я думала, что это сон, но теперь уверена, что это было видение. Опять об этом рыцаре с глазами разного цвета.

Она положила яблоко на деревянную тарелку и аккуратно порезала его на кусочки.

— Он тебе часто является.

— Похоже, что так. И это очень странно. Я не знаю, кто он, никогда не встречала этого человека. И если это видение сбудется, думаю, что никогда его не увижу.

— Почему?

Уолин взял тарелку с кусочками яблока и тотчас начал есть.

— Потому что на этот раз я видела, что какой-то очень разгневанный вельможа с серыми глазами приставил меч к его горлу.

— Но ведь ты говорила, что видишь то, что должно случиться. Может быть, он еще не умер. Может быть, ты должна найти этого человека и предупредить его.

Морейн немного подумала, затем отрицательно покачала головой:

— Нет, вряд ли. Ни рассудок, ни сердце не подсказывают мне, что я должна это сделать. Если бы мне суждено было так поступить, я бы почувствовала настоятельное желание тотчас отправиться в путь и разыскать его. Наверное, я даже получила бы подсказку, где его можно найти.

— Может, рыцарь с разными глазами сам придет к нам?

— Что ж, возможно, так оно и будет.

— Здорово!

Морейн улыбнулась и наконец вспомнила, что голодна. Если этот рыцарь появится на пороге ее дома, это в самом деле будет интересно. Но это также может быть и опасно. Она не должна забывать, что за ним по пятам крадется сама смерть. Видения рассказали ей, что не он виновен в кровавых преступлениях, но между ним и теми страшными событиями, в которые он вовлечен, существует какая-то связь. Словно всем, к кому прикасался этот человек, суждено было умереть. Морейн, конечно же, никак не хотела утонуть в жутком омуте, который она всегда видела у его ног. Женщина чувствовала, что судьба рано или поздно сведет ее с этим человеком, и все, что она может сделать, — это молиться о том, что когда он постучит в дверь ее дома, за его спиной не будет стоять старуха с косой.

— Ты намереваешься стать моим судьей и палачом, Саймон?

Торманд наблюдал, как Саймон изо всех сил пытается обрести некое подобие спокойствия и вернуть себе здравомыслие, которые всегда являлись его отличительными чертами. И хотя мысль о том, что Саймон, пусть даже на короткое мгновение, мог поверить, что он совершил такое, причиняла острую боль. Торманд понимал, что у его друга были на то основания. Любой порядочный человек пришел бы в ужас от вида растерзанного тела Клары и непременно бы воспылал желанием собственноручно казнить преступника. Настоящее, пусть и краткое, безумие способно охватить любого человека при виде столь чудовищного злодеяния, поэтому Саймон, обнаружив зажатый в руке Клары перстень своего друга, был буквально вне себя, когда примчался в дом Торманда. Правда, несмотря на потрясение и ярость, где-то в глубине души Саймон не верил в виновность своего молодого друга и, слава Богу, не убил Торманда тотчас.

— Почему у нее в руке было зажато твое кольцо? — требовательно вопросил Саймон.

— Боюсь, что на этот вопрос у меня нет ответа, — отозвался Торманд. — Но без сомнения, кольцо вложил в ее руку тот человек или те люди, которые перенесли меня в постель Клары.

Саймон некоторое время пристально смотрел на Торманда, затем вложил меч в ножны. Он сел, налил себе кружку эля и выпил ее залпом. Передернувшись от крепкого напитка, он тут же налил себе еще одну порцию.

— Ты был там? — наконец спросил Саймон гораздо более спокойным тоном.

— Да.

Чтобы собраться с духом, Торманд глотнул эля и поведал Саймону все, что ему было известно. Он еще не закончил свой короткий рассказ, как понял, что рассказать может очень немногое. По сути, он понимал лишь, что кто-то убил Клару и что этот кто-то не он. Он не знал, каким образом он оказался в спальне убитой. Непонятно было и то, почему оказался на месте преступления Саймон. Безусловно, это могло быть просто роковым совпадением, но интуиция подсказывала Торманду, что на самом деле все оказалось гораздо сложнее. И хотя у него не было никаких доказательств, он был уверен, что подобное совпадение являлось частью какого-то изуверского плана. Оставалось только понять, что это был за план.

— С какой целью ты отправился к Кларе? — спросил он Саймона. — Может, ее супруг вернулся, обнаружил тело и послал за тобой?

— Нет. Я получил записку, как я посчитал, от Клары. — Саймон пожал плечами. — В ней говорилось, что я должен прибыть в ее дом с несколькими своими людьми в точно указанное время и сделать это максимально тайно.

— И ты именно так и поступил? Разве ты настолько хорошо знал Клару, чтобы, получив такое послание, поспешить к ней?

— Я не был с ней так близок, как ты, — медленно протянул Саймон. — И все же я знал ее достаточно хорошо. Она была моей кузиной. — Тень улыбки пробежала по его лицу при виде удивления, которое Торманду не удалось скрыть. — Не бойся, я не собираюсь вызывать тебя на поединок, чтобы защитить ее честь. Честь свою она давно утратила и готова была задирать юбки перед любым смазливым парнем. Мне кажется, она всегда была испорченной, лживой и, лишь потому, что Господь наградил ее хорошеньким личиком, считала, что все должны молиться на нее. Нет, я последовал указаниям потому, что надеялся: Клара предоставит мне доказательства бесчисленных преступных деяний своего мужа, расследованием которых я занимаюсь вот уже несколько месяцев. Надежда была слабенькая, поскольку его делишки и ей приносили определенную выгоду, но я должен был использовать даже такой призрачный шанс.

— А ты не думаешь, что это он мог ее убить? — Едва задав вопрос, Торманд начал сомневаться в такой возможности.

— Нет. Она была ему полезна. Впрочем, даже если бы Клара задумала предать супруга, она была достаточно изворотлива, чтобы не допустить, что ее предательство обнаружат. Но скорее всего она никогда не пошла бы на это, поскольку с огромным наслаждением тратила деньги, которые он получал преступным путем. Но тем не менее когда я увидел ее изуродованное тело, я первым делом подумал о нем.

— А потом ты нашел мой перстень, зажатый в ее руке.

— Да. — Саймон поморщился и запустил руку в свои густые черные волосы. — Я не мог поверить, что ты способен на такое, и все же как он там очутился? А потом я вспомнил, что некогда ты был ее любовником. Боже! Я подумал, что, наверное, ты сошел с ума, а значит, тебя нужно прикончить как бешеную собаку. Но теперь я допускаю, что это меня охватило помешательство, если я мог, пусть даже ненадолго, допустить, что ты сотворил такое. У меня осталось ощущение, что тот, кто убил и изуродовал Клару, оставил после себя зловоние своего безумия, а я слишком глубоко вдохнул его.