Лиза. Та самая Лиза, что когда-то заставила сердце разлететься на части и разочароваться в любви. Она была всем для меня, но поступила мерзко. Предала. Я думал, все забылось. Но как бы не так!

Сейчас ее каштановые волосы (надо же, я всё ещё помню, какие они мягкие, шелковые, если прикоснуться!) были небрежно острижены по плечи, хотя раньше доходили до талии. Но и так ей было красиво. Чертовски красиво. Это разозлило ещё больше.

— Тебя здесь никто не ждал, — выдал очередную порцию яда.

Девушка заложила за ухо тяжелую прядь. Вся её одежда промокла и облепила тело. Сквозь тонкую ткань светлой водолазки отчётливо просвечивал белый лиф. Я жадно проследил за движением тонких пальцев, взгляд скользнул ниже: по тонкой шее, к груди, плоскому мягкому животу, бёдрам, ногам, обтянутым в темную ткань. Когда-то я был без ума от Лизы. От всего в ней. Но теперь её ненавидел.

— Не смотри! — воскликнула она, прикрывая руками грудь.

— А то что? — спросил нагло, резко, поднимаясь на ноги.

Тело затекло, окоченело и теперь с трудом слушалось. Вплотную подошёл к хрупкой Лизе, оттесняя её к краю. Она испуганно вглядывалась в моё лицо, мелкими осторожными шажочками двигаясь назад.

— Максим, я ведь упаду, — сказала она слишком спокойно, словно констатируя факт, продолжая держать руки на уровне груди. Так говорят с психами, наверное. Но я и веду себя соответствующе.

Её глаза блестели, янтарь потемнел, а по коже стекали капли дождя. Волосы прилипли к шее. Нереально отвести взгляд. Шесть лет уже прошло, и я думал, что разлюбил, что теперь точно ничего не почувствую. Но я просто обманывался. Сердце, как дикое, барабанило в груди, руки зудели от желания прикоснуться. Прижать, завернуть в тепло и не отпускать.

— Зачем ты здесь? — спросил хрипло, ощущая, как по губам скользят капли. Как же много воды.

— Я мимо ехала, на велосипеде, увидела, что человек лежит. Испугалась, что плохо кому-то, хотела помочь.

Я хмыкнул.

— А тут оказался всего лишь я.

Лиза ничего не сказала. Она продолжала смотреть огромными глазами на меня. Боится? Неудивительно. Но даже сейчас в ней ощущался внутренний протест и что-то ещё. Ненависть? Неприязнь? Презрение? Хотя я в таком виде, что любая бы на месте Лизы испугалась. Ладно, хватит испытывать её нервы. Я шагнул в сторону и, вопреки желаниям, жестом показал девушке, что она может идти. Долго ждать не пришлось. Она шустро пробежала мимо, больше не глядя в мою сторону.

Механизм запустился и его было не остановить. Долгие годы без встреч, все мысли о ней — прочь, все сны о ней — боль, и вот она так близко… Живая, реальная. Я не смог остаться на месте и пошел за ней, сам толком не понимая, зачем. Выпросить у жизни ещё несколько мгновений с ней? Наверное. Меня ввело в шок то, как я реагировал на неё. Всё, что испытывал раньше, усилилось стократ и сносило башню, взрывало мозг эмоциями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Живёшь далеко? — спросил её, догнав.

Девушка вздрогнула, обернулась. Всюду вода, но она не скроет покрасневших глаз и отчаяния во взгляде. Что это с ней? Так испугалась, что теперь плачет? Этого я не хотел. Но стоит ли жалеть ту, что поступила так? Я не знаю. Стоило ее увидеть, как что-то в груди вспыхнуло — опаляло, обжигало и пугало. Ещё чуть-чуть и останется лишь пепел. Так что это? Любовь или ненависть?

— Не очень, — буркнула она, вытирая влажными ладонями лицо, обиженно кусая губы.

Да когда же этот дурацкий дождь прекратится?! Последнее, чего я хотел, так это чтобы Лиза заболела. Ненавистная, но такая родная, дорогая когда-то. Мы через столько прошли вместе! Меня в последнюю очередь должно волновать её здоровье, вот только… Я стянул тонкую, но не промокшую изнутри куртку, которая ещё хранила мое тепло, и схватил Лизу за плечо.

— Подожди, — сказал ей, и девушка резко обернулась, с ужасом глядя на пальцы на своём плече.

— Зачем? — злобно прищурившись спросила она, глядя то на меня, то на куртку.

Настолько противен? Или это что-то иное?

— Чтоб не пялились на твою грудь, — заявил, подставив рукав. — Или ты нарочно так вырядилась? Нравится привлекать к себе внимание?

— Никого нет на улице! — крикнула девушка, злыми рывками запихивая мокрые руки, глядя исподлобья.

Кажется, она на грани. Но что будет, если грань будет стёрта? Если она переступит её, к чему это приведёт? Возненавидит меня ещё больше? Вновь вышвырнет из жизни, как рыбу на камни, заставив задыхаться?

Я ощущал себя мазохистом, пока застегивал куртку на Лизе, которая замерла и не смела двигаться. Только грудь быстро поднималась и опускалась от учащенного дыхания. Я видел, что она не сводила глаз с моих рук, пока я, как в замедленном кадре, вёл собачку по молнии вдоль тела. Мурашки покрыли её шею. Дикие желания опьянили меня. Хотелось прикусить эту кожу, обжечь горячим языком, а после смять непослушный, такой красивый рот. Руки странно дрожали. Не от алкоголя: от адреналина, бушующего в груди. Я так долго мечтал коснуться её. Хотя бы мимолётно… Хотя бы так, раз по-другому нельзя.

— Спасибо, — резко сказала она, прищурившись.

Благодарность больше походила на оскорбление. Девочка отрастила зубы и когти. Умница. Отфыркнулась от волос, что липли к пухлым губам.

— Вернуть не забудь, — бросил ей, маскируя бурю равнодушным тоном и небрежностью.

Я бы прекрасно обошёлся без этой куртки, но вдруг это станет поводом для новой встречи. Странно. Мы ещё не расстались, но я уже ощущал потребность в новой встрече.

— Куда вернуть? — спросила Лиза резко, не сводя глаз с моих губ. С ума сводит.

— Принеси ко мне, — ответил я и назвал адрес места, где временно поселился.

Девушка нахмурилась. Кивнула. Развернулась и пошла прочь по витиеватой, размытой ливнем, тропинке. Стихия, наконец, успокаивалась. Но не я.

Лиза ни разу не обернулась, пока шагала по склону. Вытащила из кустов старый велосипед, покачала головой и повела его рядом, запинаясь о прибитую к земле длинную траву. Я шел следом, ощущая себя промокшим до нитки придурком-подростком, не способным справиться с собственными эмоциями. Вновь нагнал девушку, поравнялся и теперь не отставал. Заметил, что у потрепанного велосипеда слетела цепь. Но помогать не стал, чтобы не обольщалась.