Я общался с тренером и ловил себя на том, что испытываю двоякие чувства. С одной стороны, ненависть, ведь этот человек отправил меня совсем не на курорт, а моя девушка так вообще огребла там по полной программе, с другой стороны, обстановка и сам разговор напоминали всё хорошее, что у меня было в жизни. Я также пристально разглядывал тренера. Сейчас, когда я знал, что искать, я видел, что улыбка не до конца скрывает холод глаз и чересчур пристальное внимание. Да и хрен с тобой, агент Лотор, смотри, сколько хочешь. Мне пофиг. Меня даже твоё начальство не раскусило.

— Мне Анна Николаевна сказала, что ты сегодня взрослую группу ведёшь? Новички?

— Новички и старички. Все в кучу. Неудобно тренировать, но это и не мои. Сегодня я их тренера заменяю. Как дела у тебя, как работа?

— Да нормально. Пыхтим. Как сезон кончится, надо будет более системно в зал ходить, а сейчас вот только в непогоду. Вроде, укладываемся в сроки. У вас тут что нового?

Мы болтали ни о чём, тренер всё больше и больше расслаблялся. Вот он уже стал привычно бегать глазами по залу, осматривая других спортсменов, всё меньше и меньше следя за мной. Ну и прекрасно. Возможно, выросла моя эмпатия, возможно, наблюдательность. Но я вдруг понял настоящее отношение тренера ко мне: я его раздражал. Его основной целью было, как ни крути, вызвать ухудшение моего состояния, поэтому ему не нравилось моё позитивное отношение к жизни. А если это сопровождалось ещё и реальными достижениями, то ему это тем более не нравилось. Я же не просто так позитивный, у меня действительно многое в жизни получалось как надо.

Я вернулся на дорожку и продолжил прыжки. Собралась взрослая группа. Я никого не знал. Почти все были старше меня. Судя по основательной экипировке в виде обтягивающих штанишек с уплотнителями и рашгардов некоторые парни занимались кроссфитом. Обратил внимание на мощного мужика лет сорока, который с интересом осматривался в зале. Или новичок или наоборот ветеран. Мужик подошёл к шведской стенке и стал разминать плечи. По первому же движению стало понятно, что ветеран. Наверное, акробат, гимнастом ему не суждено было быть с такой генетикой. Вдруг, моё внимание будто само собой ушло на вход в зал. Через две секунды там появилась Крапива. Я мимоходом отметил для себя, что, получается, у меня теперь есть что-то типа локатора, который находит мою девушку. Сама девушка, правда, с обозначенным статусом сейчас не факт, что была согласна.

Только зайдя в зал Крапива тут же повернула голову в мою сторону и посмотрела мне в глаза. Выражение лица при виде меня у неё стало странным. Будто увидела кого-то, кого совсем не ожидала, при этом, как реагировать, она не знала. Кивнула. Ну, хоть что-то. Русые волосы стянуты в хвост, видавшая виды футболка, из-под которой торчали бретельки спортивного купальника, на стройных ножках обтягивающие чёрные спортивные лосины чуть ниже колен. Такие же, как у меня, поношенные чешки. Девушка поздоровалась с парой человек и подошла к шведской стенке, где начала разминаться.

Тренер стоял так, что каждый раз, возвращаясь в начало акробатической дорожки после прыжков, я проходил мимо него. Я как раз возвращался после удачного приземления и притормозив возле тренера и задействовав Восприятие, чтобы лучше контролировать эмоции, произнёс:

— А эта что здесь делает?

— Таисия? — тренер прекрасно понял, о ком я, но переспросил.

— Крапива.

— Она теперь Таисия, Маугли. Запретила всем называть её Крапивой, злится и обижается. Может, только у меня ещё осталось право её Крапивкой называть, а для всех она Таисия. А вы что, так и не помирились? — невинно поинтересовался тренер.

— Мы не ссорились. Просто так сложилось, что не дружим. Какая-то она стрёмная, — я сознательно использовал одно из любимых словечек тренера.

— Ты не прав, Маугли. Она прекрасна!

Я с удивлением посмотрел на тренера. Но он с весёлой улыбкой смотрел на Крапиву. Что-то мне в его шутке не понравилось. Какие-то стрёмные — лучше не скажешь — интонации. Ладно, опасно привлекать много внимания к этой теме.

— Тебе виднее, тренер. Посмотри винт вперёд, пожалуйста. Чего-то меня разбрасывает, а понять, где косячу, не могу.

— Давай, только быстрее, уже мне с ними начинать надо, — тренер кивнул на собравшихся в углу зала спортсменов.

Я пошёл отыгрывать свою роль, агент Империи Лотор привычно отыгрывал свою. Странная ситуация. Будто театр, в котором нет зрительного зала, а вместо него вторая сцена, и актёры играют друг для друга. Только разве что не аплодируем друг другу за качественное притворство. Я остался скакать на дорожке, а взрослая группа, с которой тренировалась Крапива, начала тренировку на ковре. Первый час тренер издевался над ними, давая упражнения на все группы мышц в достаточно высоком темпе. Все вспотели и напряжённо пыхтели, а ветеран так вообще еле дышал. Потом тренер перевёл всех на дорожку ко мне. Народ начал прыгать, и сразу стало понятно, у кого какой опыт.

Паузы между моими прыжками стали больше, так как мне надо было дожидаться своей очереди после четырнадцати человек. Зато я мог спокойно наблюдать за Крапивой, так как она прыгала вместе со всеми. Тренер стоял ближе к зоне приземления, комментируя ошибки и страхуя неуверенных.

Вот Крапива пошла на очередной прыжок. Она хотела сделать два винта с темпового сальто, но закрутила раньше, не успев набрать высоту и приземлилась на живот. Обычное неопасное приземление на маты, но тем не менее тренер пошёл помочь ей подняться. Крапива с готовностью дала ему руку. Помогая подняться, тренер положил ей руку на талию, что как бы совсем лишнее, а вот, что она задержала руку в его руке и мило ему улыбнулась, это вообще какая-то жесть.

Глава 2

К этому меня жизнь не готовила. Я включил Восприятие, чтобы немного успокоить эмоции. Посмотрел на Крапиву. Она тут же посмотрела в ответ — всё-таки чувствует мой взгляд — и отвернулась. Я перевёл взгляд на тренера и ехидно улыбнулся, мол, нормально, мужик, ты всё круто делаешь.

Что внутри творилось, не описать. Чуть больше недели назад мою девушку сделали марионеткой невероятно мерзких внушений, а сейчас тот, кто её на эту пытку отправил, спокойно к ней пристаёт. И она не против. Если Крапива поддастся всем этим внушениям, а потом выберется из того дерьма, в которое её