— Я его тебе купил. Можешь носить его смело. — Роман ей прошептал на ушко, убирая в карман своих джинсовых брюк маленькие ножницы вместе с отрезанной биркой от платья.

— Но оно же очень дорогое! — возмутилась Люся.

— Не дороже тебя, моя дорогая! Ты очаровательно выглядишь. — прошептал ей на ушко Роман, проводя своими пальчиками по её руке.

От его холодных прикосновений у Люси побежали мурашки по спине. Глядя на вставшие волоски на её руке, Роман подумал, что она замёрзла и прижал к себе ещё ближе. Уже к концу песни Роман не удержался и сладко поцеловал Люсю в губы, а после проводил её до столика, где сидели Люсины коллеги по цеху. Ещё пару раз она выходила на танцпол и отжигала так, будто с кем-то танцевала синхронный танец, но этих движений кроме неё больше никто не знал. На работе на следующий день этот танец обсуждался всем торговым комплексом, а девчонки из соседнего магазина решили у неё поинтересоваться, куда делось полупрозрачное платье с пайетками.

— Так мне его Роман купил! — уверенно ответила Люся.

— Роман? Сколько лет выдержки было у этого Ромы? Завязывай с алкоголем, а то выглядела вчера странно, одна весь зал на смех подняла. — усмехнулась соседка по торговой точке и пошла в сторону своего рабочего места. — Платье верни на место, хотя бы завтра.

* * *

После работы Люся в спешке поехала к себе домой, чтобы удостовериться в том, что она не сошла с ума. Сняв с вешалки то самое полупрозрачное чёрное платье с пайетками она увидела болтающуюся на белой шёлковой ленточке магазинную бирку. Ничего не понимая или не желая понимать того, что приходило ей на ум, Люся вышла из дома и пошла в квартиру Антонины Ивановны. В ней она увидела абсолютно целые листки бумаги, которые ещё вчера были прострелены, как она собственными глазами видела, но от выстрелов не было и следа.

— Что ты здесь ищешь? — спросила Антонина Ивановна, закуривая свою деревянную трубку.

— Как Вы меня напугали. — испуганно дёрнувшись от услышанного голоса из комнаты, Люся выронила из рук эти бумаги. — Вы здесь?

— А где мне ещё быть? На улице уже мороз, а я что, на идиотку похожа, чтобы в мороз просто так слоняться по улицам? Кому надо — я и так во снах буду приходить.

— Мне казалось, что привидения не чувствуют температуры воздуха.

— Мы не чувствуем, но видим, в чём смертные ходят. Так чего ты сюда припёрлась?

— Мне кое-что показалось, я пришла это проверить.

— Показалось… — проворчала Антонина Ивановна и втянула в себя любимый табак. — Я что, по-твоему, дура, чтобы палить своё существование? Не дождёшься!

— Получается, что Романа тоже уже нет в живых… Но почему я его видела?

— Девонька моя! Глупенькая девонька! Уж не знаю, почему ты его увидела, но привидения показываются лишь тем, кто им в своё время изрядно насолил! Так что… Вспоминай. Кхе-кхе… Табак закончился что ли? Пойду ещё себе в трубку насыплю.

IV глава. Баба Нина

Прошло два часа, прежде чем Люся поняла, что она совершенно одна в чужой квартире и что ей уже пора к себе домой. Этой ночью Люсе было не до сна, она вспоминала, чем могла обидеть Романа, но так и не вспомнила. Невыспавшаяся Люся собрала вещи на работу, прихватив то самое полупрозрачное чёрное платье с пайетками, и вышла из дома. В метро она снова встретила ту самую бабулю, про которую ей рассказала Антонина Ивановна, и стала наблюдать за ней. Вот только бабе Нине это не понравилось и она в ответ стала пристально смотреть ей в глаза. Спустя ещё пять минут баба Нина стремительно шла из одного конца вагона к другому, где стояла Люся, а потом и вовсе подошла к ней вплотную, от чего Люся дёрнулась и попятилась назад, случайно наступив на ногу другому пассажиру.

— Ты зачем на меня смотришь?

— Извините меня, Нина Аросьева, я случайно! Вы мне ничего не должны, как и я Вам!

— Заткнись! Негодяйка! Ещё смеет моё имя вслух произносить! Как дать бы те… — Нина Аросьева прервала своё раздражение, увидев в соседнем вагоне метро своего любимого Пал Палыча и на следующей остановке пошла к нему в вагон. И всю их поездку она никому не позволяла сесть с ним рядом на свободное место потому, что сама там сидела и держала его за руку, хоть он этого и не видел. Но баба Нина надеялась, что так он будет помнить о ней, хотя бы во время поездки.

* * *

— А что с биркой, Люся? Где ты так ей тёрлась и обо что? Или у тебя не кожа на спине, а нождачная бумага? — разозлилась Аня из соседнего магазина одежды, когда принимала арендованное Люсей платье.

— Аня, я правда понятия не имею, откуда такие потёртости. — недоумевала Люся.

— Пить меньше надо. Ты бы только видела себя вчера со стороны: стояла посреди зала и извивалась всем телом, как будто перед тобой стоял кто-то. — немного посмеявшись над ситуацией, Аня продолжила серьёзным голосом. — В общем ничего не знаю, заплати тридцать тысяч и забирай его себе, раз так понравилось.

— Но у меня нет сейчас таких денег. Хотя бы до зарплаты подожди… Пожалуйста…

— Нет, или сегодня, или я звоню нашему директору и он тебя уволит, но заплатить придётся вдвойне.

— Ань, ну как же так? Я же по-человечески прошу неделю подождать.

— Нет сказала, ищи где хочешь. К вечеру жду.

Люся вышла из магазина с поникшей головой, держа в руках пакет с платьем.

— Зачем ты так с ней? Это ведь ты сама бирку испортила, когда на склад уходила. — спросила Кристина.

— Молчи. Ты ничего не видела. Нечего было конкурс выигрывать!

— Но ты же не работаешь в отделе нижнего белья!

— Зато моя младшая сестра там работает в другую смену. Люся запомнит, как вперёд лезть. Это же магазин моего отца! — со злостью в голосе ответила Аня.

Кристине ничего не оставалось, как просто поднять брови кверху, закатить от удивления глаза и встать за кассу потому, что скоро должны были прийти покупатели.

* * *

Целый день в торговом комплексе была тишина, покупатели не спешили делать покупки в различных магазинах. То ассортимент их не устраивал, то цена. Затишье сменилось бурей после приехавшего в торговый комплекс директора магазина нижнего белья со своей новой пассией: брюнеткой с длинными блестящими гладкими волосами, длинными от природы ресницами, которые время от времени