– Каприс, что за хрень?! – Ну, понятно, лейтенант углядел, что подчиненный сменил позицию. Он-то на своем планшете видит отметки всех бойцов отделения. Ответить? А смысл?

И десантник отключил связь. Сочтут виноватым – ответит. Ну, снимут лычки, станет снова капралом или даже рядовым – так в следующем боевом рейде и вернут. В конце концов, троих он уже отправил жариться на подземных сковородках – тоже неплохой результат для нескольких минут боя. Но сейчас он нужнее там, где гибнут его боевые товарищи и, самое ужасное, невинные граждане.

С выводами относительно собственной необходимости Каприс, похоже, несколько погорячился: к тому времени, когда он взбежал по заляпанным кровью уложенного им террориста ступеням, все оказалось уже практически кончено. Ветер выносил сквозь выбитые панорамные окна остатки дыма, по залу бродили мрачные десантники, добивая бандитов, собирая трофейное оружие или оказывая первую помощь раненым заложникам. Зал выглядел… хреново он выглядел, короче говоря! Везде на полу кровь и трупы, в основном, конечно, террористов, но часто – куда чаще, чем хотелось бы! – гражданских. Разломанные кресла, вещи заложников, разбросанная обувь, осколки стекла и пластика, заляпанное кровью тряпье, еще какой-то вовсе уж неопределяемый мусор.

Потери среди штурмовых групп оказались не столь катастрофическими, как показалось Капрису, но они были – перед операцией десантникам выдали лишь штатные бронекомплекты, поскольку командование полагало, что этого окажется вполне достаточно для защиты от банды, не оснащенной штурмовым оружием. Ошиблись, как выяснилось. Рота потеряла пятерых убитыми и еще троих ранеными. Барнс тоже погиб, успев прикрыть собой ту самую женщину с детьми, что разглядел в прицел Каприс – фанатик выстрелил в упор, и лицевой щиток шлема не смог сдержать пули.

– Командир! – Голос его нынешнего зама, капрала Гриде, звучал глухо, и отнюдь не из-за задраенного по-боевому шлема. – Вот такая вот задница вышла, командир…

Каприс молча хлопнул его по броневому наплечнику комбинезона: понимаю, мол.

– Все зачистили?

– Вроде да. Нужно, конечно, послать ребят пробежаться по техническим помещениям, а их тут до хрена, весь второй этаж и часть…

Капрал не договорил: раздался исполненный боли крик и из-за сваленных в кучу кресел и столиков, изрядно посеченных пулями и осколками, появился один из уцелевших террористов. Перед собой бритый наголо «непримиримый» в черной футболке с оторванным рукавом толкал человека в форме гражданского флота. Светло-серый китель забрызган кровью из разбитого носа и губ, левый глаз почти заплыл, скулу пересекает длинная царапина. Гриде вскинул было винтовку – но тут же и опустил: к виску заложника оказался приставлен пистолет.

– Положите оружие на пол и отойдите в сторону. Дайте уйти, – негромко произнес боевик лишенным интонаций голосом. – Иначе вышибу мозги…

«Как банально, – мелькнуло в голове Каприса. – Он что, третьесортных боевиков по головидео насмотрелся? Даже фразы стандартные».

Впрочем, пистолет в руке террориста выглядел вовсе не банальным, а вполне боеспособным, каковым наверняка и являлся.

Десантники переглянулись, и сержант, коротко подмигнув заместителю, первым осторожно положил на пол винтовку. Пока он разгибался, не видимая противником левая рука успела отстегнуть застежку тактического жилета и вытянуть десантный нож. Капрал понял задумку, поспешно – и излишне громко – опустив рядом свое оружие, на долю мгновения отвлекая внимание врага. Капрису этого хватило, хотя атаковать пришлось из крайне неудачной позиции – да еще и левой рукой. Не промахнулся, конечно: противник еще только заваливался назад с застрявшим в глазнице ножом, когда Гриде рванулся вперед, выбив пистолет за долю мгновения до того, как сведенная посмертной судорогой рука фанатика выдавила спуск.

Ошарашенный астронавт в заляпанном кровью мятом кителе так и остался стоять столбом, не успев осознать произошедшего. Криво ухмыльнувшись, капрал легонько потрепал его по плечу:

– Все уже, все. Кончено. Жив остался – и ладно. Сержанта вон благодари, это он тебя спас, не я. Его Каприс зовут, как все закончится, пиво выстави…

Все еще пребывающий в прострации астронавт судорожно протянул руку, однако Каприс, сделав вперед пару шагов, уклонился. Выдернув нож, сержант равнодушно отер потемневшее лезвие о футболку с изображением черепа и знакомыми буквами «БСР», убрал оружие в ножны и лишь затем протянул слегка подрагивающую руку:

– Сержант Каприс, космодесант.

– Кап… капитан Олгмар. Гражданский коммерческий флот….

Околоземное пространство, 1908 год

Статистика, как известно, не врет, просто иногда она ошибается. Но, как бы то ни было, а параграф «от неизбежных в Космосе случайностей» уверенно удерживал первое место среди прочих предусмотренных регистром Ллойда-Краскина страховых событий. Полный список имевших место за три столетия космической экспансии «неизбежных случайностей» занимал не один и бумажный, как дань истории, и электронный – более привычный – том, но то, что произошло с дальним рудовозом РД-405, пожалуй, имело все шансы добавить туда новую страницу. Крохотный по космическим меркам метеорит весом несколько сотен граммов ударил в основание одного из индукционных колец гиперпространственного двигателя. Случись это долей мгновения раньше, и ничего бы не произошло. Управляющий процессом погружения в стартовую воронку бортовой компьютер успел бы отреагировать, прерывая прыжок и возвращая корабль в трехмерное пространство. Или мгновением позже, – и тогда они просто разминулись бы в одной и той же точке пространства, но уже в разных измерениях и разных временных континуумах.

Но судьбе оказалось угодно распорядиться иначе. И железно-никелевый обломок, неизвестно сколько тысяч лет путешествовавший в Космосе, пройдя сквозь отключенный на время прыжка силовой экран, пробил борт и завершил короткий полет в недрах установки гипердрайва.

Говорят, порой хватает одной-единственной песчинки, чтобы великолепно отлаженный механизм дал сбой. Достаточно всего одного неучтенного фактора… А тут их оказалось целых два. Первый – микросекунда; та самая микросекунда, что проходит между отключением защитных полей и уходом корабля в гиперпространство. И второй – крошечный метеорит, та самая неизмеримо-малая песчинка космоса. Песчинка, что внесла свой разрушительный вклад в работу внепространственного двигателя.

Ситуация, с точки зрения корабельного компьютера (а экипаж в процессе гиперпрыжка участия не принимал, уже несколько суток пребывая в счастливом неведении криосна), была даже не критичной, а катастрофической. Аварийная ситуация категории «А» без цифрового индекса. Судно уже погрузилось в стартовую воронку, но «продавленный» g-полем трехмерный континуум еще не вернулся в обычное состояние. Возвратиться, прекратив процесс, возможности не имелось. Оставалось лишь продолжать прыжок, надеясь, что поврежденный двигатель не взорвется прежде, чем рудовоз успеет выбраться из многомерного ничто n-пространства.