с мензурками в руках. — Еле наскреб на плату за содержание дома и налоги. Так что или церемонии, или перееду подальше от центра.

Делать этого не хотелось. В доме росли и трудились столько поколений Фессов, что подумать страшно. Они смогли подняться во времена правления магов, удержались после кровопролитной войны с ними, уверенно расширяли дело после ее окончания, пользовались милостями множества королей, а потом вдруг появился Ирвин и все пошло прахом. Правильно бабка говорила: маги прокляты, добра от них не жди.

— Я бы помог, но сам на мели, — вздохнул Лесс и покрутил сияющее кольцо на безымянном пальце. — Софи требует официального расторжения брака и откупную. Если жрецы встанут на ее сторону, мне придется продать квартиру и жить на работе.

— Если наскребу на оплату долгов — можешь здесь пожить, второй этаж пустует, мне туда не забраться, — предложил Ирвин, понимая, что друг скорее всего откажется, гордость не позволит. Хотя Лестеру приходилось непросто.

Главная проблема магических травм — не все из них заживают, некоторые со временем только растут. Ирвин с ужасом ждал того дня, когда совсем не сможет шевелить ногой, и как мог оттягивал его приближение. На этой почве они и сошлись с Лестером: во время облавы в того брызнули ядовитым зельем неизвестного происхождения. Первую помощь оказали быстро, потом над следователем потрудились маги из тайной канцелярии, но глаз спасти не удалось, а часть яда впиталась в кровь и продолжила терзать следователя по сей день, потихоньку лишая здоровья.

“Полупокойники” — мрачно пошутил однажды Лестер, и прозвище к ним приклеилось, как и гнетущее чувство близкой смерти, стоявшей за спиной. В этот раз она забрала деда, который вроде бы сдал в последние годы, но все еще вызывал пугливые шепотки одним своим появлением. Внезапная потеря, оттого еще более горькая.

Ирвин с Лестером молча пили чай и глядели на голубоватые языки пламени, когда звякнул колокольчик над дверью, затем раздалось раздраженное бурчание Бринсента, перемежающееся грохотом и стуком. Меньше чем через минуту помощник уже стоял на пороге лаборатории, сжимая две корзины с едой.

— Ай, мне он тоже не понравился, правильно, что нормальным чаем не угощаешь! — Бринс кивнул на Лестера и начал раскладывать по столу горшки, миски и блюда, словно по пути ограбил парочку трактиров.

— Тебя таким же собирался напоить, — уточнил Ирвин, наблюдая за тем, как его рабочий стол медленно, но верно скрывается под слоем еды.

— Ты ж меня не знал еще, — совершенно искренне изумился тот. — Ошибся, с кем ни бывает. Теперь-то уверен, подашь чай, как дорогому другу!

Лестер все еще пристально рассматривал Бринса, но уже без злости, прикидывал что-то и внимательно следил за реакциями.

— Откуда ты, говоришь, прибыл?

— Из Дагры, — не стал отнекиваться Бри, стащил с одного блюда горячую лепешку, накидал сверху мяса и овощей, полил соусом и сразу жадно откусил.

— Говорят, опасное местечко.

— Фсе вшут, шишина и пошой, мне ншавитша, — ничуть не смутился он и не бросил жевать, как будто год до этого не кормили.

Глава 3

Что-то в этом парне казалось очень странным, Ирвин даже не мог четко сформулировать свои ощущения. Какая-то чужеродность, неправильность, инаковость, хотя выглядел он совершенно обычно: темные волосы, приятное гладко выбритое лицо, выразительные глаза с хитринкой. Таких парней полно в королевстве, но это и было странно: говорил он как житель какой-нибудь южной провинции, которые к осени наполняют столичные базары, а не уроженец лежащего к западу от столицы города магов.

— Тебя в Дагре научили болтать с набитым ртом? — нахмурился Ирв, рассчитывая задеть Бринса и вывести на откровенность.

Тот на мгновение нахмурился, будто говоря: “ай, ну если настаиваешь, давай соблюдать твой этикет”, затем дожевал, проглотил все и снова расплылся в искренней улыбке.

— В Гимзоре. Мы с матушкой Соф и сестрами там выросли, потом средняя удачно вышла замуж за приличного человека и забрала нас с собой в Дагру. Вот там по сравнению с Гимзором тишина и покой, детей кормят, представь. У нас если сам не стащил себе лепешку на рынке — то что на тебя вообще припасы тратить, все равно до совершеннолетия загнешься. Приходилось вертеться. Разжеванное и проглоченное не отнимут, с тех пор привычка и осталась.

— Поверь, у нас и надкусить достаточно, можешь не торопиться и говорить нормально, — вздохнул Ирвин и тоже положил себе мяса на лепешку, тарелок-то у него не было. — Откуда столько еды?

По самым беглым подсчетам стоимости выходило раз в пять больше той суммы, которую дал Ирвин, а старый Густав щедростью не отличался, отсюда и возникали вопросы. Не стал бы бездомный помощник добавлять на ужин из своего кошелька, неужели украл?

— Трактирщик, как услышал про твое плохое самочувствие, сразу две корзины и собрал, чтобы поправлялся скорее. Не то вконец занедужишь, а им придется брать зелья в другом месте и куда дороже.

Разжеванное и проглоченное мясо встало комом в горле и не желало опускаться в желудок. Значит, Бринс пришел к Густаву и наплел тому про болезнь Ирва, чтобы обманом добыть еды? Как так можно?

От злости он встал на ноги и навис над столом, хотя помощничек продолжал невозмутимо жевать лепешку и поглядывал на ребрышки под соусом. Те удавались повару лучше всего и считались коронным блюдом в трактире. Если у Ирвина случалась удачная неделя, он непременно заказывал себе блюдо таких ребрышек и угощал Лестера. В другие дни тому везло больше, и они ужинали уже за его счет, хотя о работе следователь не распространялся. Исключение делал в тех случаях, когда искал помощи или совета у Ирвина, как специалиста по зельям и некоторым магическим артефактам.

— Я совершенно нормально себя чувствую, — начал говорить он, подпустив в голос строгости, но Бринс тут же отмахнулся.

— А когда я уходил, казался таким бледным и вел себя странно. Не будет нормальный человек заваривать чай в этаких склянках!

Он нагло схватил мензурку у Ирвина и принюхался к содержимому.

— Да нет у него чашек, — влез Лестер. — Как и другой посуды, привыкай, помощничек.

Бринс покачал головой и продолжил жевать, посчитав конфликт исчерпанным.

— Я же дал тебе денег, чтобы просто купить ужин…

— Так я его просто и взял, — не смутился тот, все также хитро поглядывая на Ирвина. — Деньги нам