«Хорошо хоть лапу не задрал напоследок, паршивец! Или как там росомахи гадят…» – тихо рассмеялся дракон.

Он любил этих ярких и строптивых двоих, как своих детей. Они росли в его руках, и боль взросления вечных была его болью.

«Любит он. Ну конечно же – любит. Значит, я им всем только «свечу». Хотя прав он, хвостатый. Но от этого лишь только гаже», – Ладон вздохнул, собрал оставленную Лером одежду и шагнул в Сумерки.

Шанс выспаться снова был им упущен. Сегодня уже однозначно.

19 мая, утро. Гурзуф

«Не верь глазам своим! Они видят только преграды». (Ричард Бах)

Утро.

Впервые за прошедшие недели Венанди совсем не снились сны. Вообще ничего не приснилось.

И снова она ощутила щемящее чувство одиночества. Его не было рядом. Здесь, в этой комнате, как и во снах. И в мыслях сейчас тоже пусто. И не позвать никого. Это место свободно. Только твердая уверенность в том, что он жив, – это она ощущала, и остро. Утешительная уверенность, позволявшая жить дальше и дышать полной грудью.

Нет, совершенно не дело так начинать новый день. Вдохнула – выдохнула. Потянулась. Улыбнулась. Открыла глаза.

Солнце. Настоящее, южное, уже по-летнему жаркое, оно падало рваными лоскутами на стену, прорываясь через решетку кипарисовых ветвей. Май в Артеке – летний месяц. Лето всегда для нее было лучшим временем года. Только летом Ди ощущала себя в высшей степени сильной, волшебной, крылатой. Как само Солнце. Такая вот она, природа птиц – авеморфов8. А когда два крыла за плечами, то и тараканы в голове неизбежны.

Кстати, вот и они – тараканы. По стене напротив полз крупный, толстый рыжий и усатый красавец таракан. Такие в мегаполисах больше не водятся, исчезающий ныне вид, антикварный. – Иди-ка отсюда, красавчик. Ничего съестного у меня нет. А живность в гостиницах не приветствуется. – Венди показалось, что он прислушался.

– Неужто проснулись? Аве, сиятельная!

Звук мужского голоса заставил ее молниеносно и окончательно проснуться, подпрыгнуть на кровати, в ту же секунду вспомнить о неподобающем для подобного общества одеянии, состоящем из одних лишь трусиков.

Молниеносно завернулась в простыню, оглядевшись вокруг. Никого не увидела. Посмотрела на стену. Таракана там тоже уже не было. Показалось? Осторожно передвигаясь, сняла еще не успевшую высохнуть после стирки в умывальнике футболку, висевшую на спинке кровати. Со скрипом ее натянула. Так себе вид, но лучше казённой простыни в крупный горошек.

В широком панорамном проеме окна открывалась лишь одна узкая створка – со скрипом и болью. Ди осторожно выглянула на улицу. Высокие кипарисы упирались ветками прямо в стекло, закрывая комнату от прямого солнца. Никого.

– В девять часов завтрак. Тебе еще умыться, поторапливайся!

Низкий голос был бархатным, мягким.

– Кто ты? – Ди шлепнулась практически голым задом на деревянный стул.

– Твой друг, Венанди.

На столе снова важно сидел этот наглый рыжий шестиногий гость. Медленно шевелил усами.

– И как зовут моего… друга?

– Леонид.

Потрясающе. Таракан с львиным именем.

– А я увижу сегодня невидимку Леонида?

Она осторожно пощупала Сумерки – там никого не было. В реальности – только она, кровать, шкаф, стол, стул, холодильник и таракан.

– А ты уже оделась?

– Это важно?

Ди потянулась за джинсами. Раздался очень наглый смешок.

– Вообще я мужчина. Ну, если вдруг ты не успела заметить, конечно.

– Заметить успела? Скорей заподозрить. Все, я оделась, показывайся, раз уж назвался мужчиной.

И Ди с вызовом посмотрела на таракана.

Пауза затягивалась. Таракан шевелил усами, но в беседу больше не вступал.

– Ну же? Ты онемел от восторга, усатый?

– Усатый? – прогудел голос у нее за плечом, так близко, что Венди снова чуть не свалилась, теперь уже со стула и на пол.

«Проклятье! Я стала нервной, как будто лягушка», – успела подумать она.

И Венди увидала. Усов у Леонида не было. Была недельная щетина и восхитительные ямочки на щеках. Он ей улыбался.

– Только не говори мне, что гномов никогда не видела!

Он едва доставал миниатюрной Ди до плеча, будучи шире её раза в три. Практически квадратный молодой гном в летнем камуфляже и ботинках военного образца, с шевелюрой кудрявых, рыжевато-медных волос и россыпью веснушек на весьма мужественном лице. Смеющиеся глаза, заразительная улыбка.

Гном внимательно посмотрел на таракана. Потом на Венди.

– Какой у тебя был приятный собеседник этим утром. Но это – не я.

– Я…

– Не стоит. Времени осталось немного, а мне еще нужно привести тебя в некое даже подобие приличного вида: одеть, обаять, познакомиться, потом накормить и… список заданий я забыл на рабочем столе.

– А давно ли мы перешли вдруг на «ты»?

Венди очень понравился этот наглый, веселый тип, но с гномами нужно было сразу выставлять рамки дозволенного. Подземный народ уважал очень силу, уж так повелось.

– Пока я изучал свою скромность в твоем темном шкафу. Не волнуйся же, Венди: после того, что я видел сегодня за утро, между нами не может быть просто секретов.

– А какими ветрами в мой шкаф занесло такого наглого гнома?

Нужно было срочно что-то с этим делать, а Ди лишь разбирал смех, и боевое настроение никак не возникало.

– Так сиятельная Арина собственной персоной шарахнула меня в Сумерки одной левой, приказав «сидеть как мышь», до вашего пробуждения. А мыши обычно в шкафах и сидят.

«Ага, уже «вашего» – отлично, давим дальше».

– Думаешь и мыши тоже за девушками подглядывают?

Гном закатил к потолку озорные глаза, сцепил руки за спиной, качнулся с носков на пятки и заметил:

– Вы решили довести меня до статуса лабораторной мыши в руках подруги вашей – сиятельной сьерры Арины? Если я не исполню все пункты ее длинного списка своевременно, то закончу жизнь, крутя колесико в клеточке.

– Давишь на жалость?

– Немного совсем. Я скорей констатирую. Предлагаю заключение взаимовыгодного партнерства. Я исполняю возложенные на меня обязанности вашего личного помощника, а вы ей меня не сдаете.