Он засмеялся и покачал головой. Иринка продолжила его допрашивать.

— А вы в отпуск прилетели?

— Нет. Насовсем. Буду тебе высшую математику преподавать.

— В смысле мне? — удивилась Иринка.

— В прямом. Первому курсу политеха. Про твой факультет не знаю, но вполне возможно, что и менеджерам тоже.

— То есть вы препод? Серьезно?! Нет, ты правда ботаник?!

— Не похож? — кажется, теперь уже он начал смущаться. — Вообще-то математик.

— Похожи, но немного. Солидности маловато. Можно попробовать бороду отрастить, будет лучше, — она явно прикалывалась. — И лицо посерьезнее. Особенно со студентками, а то они знаете, какие, не знаю, как с этим в Германии было, но наши точно разведут тебя на раз-два.

«Ну, ты-то кого угодно разведешь!» — подумал он.

— Вообще-то я не просто препод, а без пяти минут заведующий кафедрой, — пафосным голосом заявил он ей. — Со студентками я умею справляться. Вот, например, взять тебя. Ты — тоже моя потенциальная студентка, и я должен следить за твоим моральным обликом. Так что твое появление в моей квартире в таком виде достаточно предосудительно. Я смущен и растерян.

Она бросила на него быстрый проницательный взгляд.

— Да-да, конечно. Поэтому ты меня тут кофейком угощаешь, — невинным голоском пропела она, переходя на «ты». — Сразу предупреждаю: если что — я на тебя в деканат пожалуюсь.

Герман глянул на нее с интересом.

— На то, что накормил тебя бутербродами из засохшего хлеба? Валяй, жалуйся.

— А еще у тебя в спальне валяется женский лифчик, — обвинительно ткнула она в него пальцем. — Это тоже предосудительно!

— Я к этому лифчику вообще не имею никакого отношения!

— Ну да, ну да! Чем докажешь?

— Хм. А что ты делала в моей спальне?

— Ты меня туда заманил. Хотел лифчик всучить.

— И ты зашла. И упала в мои объятия.

— От ужаса, что там такой бардак.

Герман не выдержал и громко, от души засмеялся. Настроение у него было прекрасное. Живая и остроумная Мандаринка ему нравилась. А самое главное, он, как оказалось, очень сильно соскучился по такому вот общению, легкому и непринужденному.

Главное, не забыть, что она влюблена в его брата. Возвращение в Россию ознаменовалось такой яркой встречей. Может, это знак, что в этот раз все будет хорошо?

Ирина

Герман был ничо так мужчина, на Иринкин вкус. Интересный. Конечно, не такой красивый, как Гоша. Лицо резче, жесче, никаких кудрей, короткая стрижка. Нос с горбинкой. Глаза внимательные, серьезные. Но когда он улыбался, на щеке появлялась обаятельная ямочка. А улыбался он ей неожиданно часто. Эх, даже жаль, что она влюблена в Гошу, а не в Германа. Но любовь такое чувство, с ним ничего нельзя сделать. К своей влюбленности в Гошу Иринка относилась очень трепетно.

— Герман Александрович, а сколько вам лет?

Герман опять улыбнулся.

— Ага, вот я уже опять Герман Александрович.

— Ну, вы же мой препод, еще и завкафедрой, и вы следите за моим моральным обликом. Я теперь не смогу вам тыкать и по имени звать, это невежливо.

Он посмотрел на нее насмешливо:

— Двадцать семь.

Она изобразила ужас.

— Кошмар, вы старый! А выглядите еще старше. На все тридцать, как настоящий профессор.

Он выразительно на нее посмотрел, побарабанил пальцами по столу.

— Ну, спасибо за комплимент.

— Пожалуйста. Но это не совсем комплимент. Не надо вам, пожалуй, бороду, я передумала. Хотя сейчас все бороды носят, это модно.

Ей нравилось его подкалывать. А еще ей нравилось, что Герман улыбался ей своей ямочкой.

— Жалко, конечно, что Гоши нет, — вздохнула она. — Теперь даже и не знаю, чем день занять. Учебы пока нет и никаких особых дел тоже нет.

— Пока погода хорошая, можешь погулять по Москве. Найди себе какую-нибудь компанию. Как, кстати, твой брат поживает, Сергей вроде?

— Нормально поживает. Колледж закончил, автомехаником работает.

— А ты, значит, решила в Москву поступать?

— Да.

— В институт, где мой братец учится? Специально?

Она подозрительно взглянула на него.

— А что, нельзя?

— Слушай, а тебя не смущает женская одежда в моей спальне, которая осталась после проживания здесь моего братца?

Герман все еще демонстрировал дружелюбие и гостеприимство, но Иринку такой резкий переход темы разговора все равно напряг. Она рассердилась и отодвинула кружку.

— Мне нет дела до этой одежды. Это всего лишь случайные подружки.

— Ага. А ты неслучайная.

— Нет. Со мной у него все будет по-другому. Я его судьба! И он рано или поздно это поймет. Мне он изменять не будет. А на обычные интрижки я пока готова не обращать внимание.

— Ого. Это смелое заявление. Особенно если ты с ним даже еще не спала. Не спала же?

Иринка подумала, что ей послышалось. Вот так так! Вот так Герман Александрович, завкафедрой! Однаааако, наглости ему не занимать. Но и она не так проста, как кажется.

Герман насмещливо смотрел ей прямо в глаза, ожидая ответа на свой вопрос. Так, главное не смущаться, главное не смущаться!

— А это не ваше дело, спала или не спала, — ткнула она его пальчиком в грудь и решительно встала. — Вы профессор математики, вот и занимайтесь своими обязанностями. И вообще, не хочу больше об этом говорить. Спасибо за кофе и бутерброды, но мне уже пора идти. Я сейчас вызову такси.

Герман тоже встал.

— Погоди, я на машине, я тебя подброшу до общаги. Все равно я собирался уезжать.

— Не надо, я…

— Не отпущу я тебя в таком виде по Москве разгуливать, даже не спорь, — Герман опять заговорил неприятным профессорским голосом и выразительно посмотрел на ее коленки. — Приключений ищешь? И на будущее, краситься так ярко тоже не нужно. У тебя от природы яркое, красивое лицо, а с таким макияжем ты выглядишь, как сама знаешь кто. Тебе нужно играть на контрасте и поразить Георгия своей естественностью и чистотой.

— Герман Александрович, для двадцати семи лет вы потрясающе занудны, впрочем, это характерно для ботаника! — дерзко ответила Ирина, задрав нос. — Идите вы знаете куда со своими советами! Поедемте!

Герман

Последний длительный роман, кстати, со студенткой, у него был еще перед отъездом. Алла была уверенной в себе, эффектной, очень модной девушкой. Он — молодым аспирантом, типичным ботаником, очкариком, зацикленным на науке, неуверенном в себе. Он так и не понял, почему она его выбрала. Может, поспорила с кем-то, может, просто захотелось развлечься. Неожиданно они сильно совпали в сексуальном плане. Какое-то время просто не могли отлипнуть друг от друга. Герман наконец-то понял, что не математикой единой жив человек, и что он нравится женщинам. Это было потрясающее открытие, которое сулило ему новые перспективы. И даже тот факт, что Алла охладела к нему через несколько месяцев любовной связи, не омрачил его надежды на светлое и благополучное будущее.