Моему дяде было около тридцати лет, он был самым младшим из двух братьев и сестер. Моя мать и он всю жизнь росли в бедности, как и я. За исключением того, что, когда Томасу исполнилось восемнадцать, он поджал хвост и убежал подальше от своей семьи. Вернулся через несколько лет с блестящим дипломом и Ролексом.

Нет, я не пыталась его украсть.

— Это учебное заведение не так претенциозно, как ты себе представляешь. Оно удивительно простецкое, — говорит он с улыбкой.

Я усмехаюсь:

— В брошюре был целый сегмент о том, как этот университет окончил принц, настоящий шотландский принц. Это выглядит так, как будто все школы Лиги плюща собрались вместе и устроили оргию. — Я слегка зеваю. — Скажешь, что это место не заполнено до отказа богатыми детьми с карточками Amex?

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него, приподняв одну бровь.

Не поймите меня неправильно, я благодарна за то, что буду учиться здесь. Образование, которое здесь получу, гарантирует мне работу после окончания учебы. Просто я не в восторге от роли «стипендиата». Это все равно, что быть ребенком с коричневым бумажным пакетом для обеда или тем, кто ест козявки.

Это не очень хорошо выглядит.

— Не будь субъективной. Здесь может быть много людей, у которых нет тонны денег, Брайар. Это будут лучшие четыре года в твоей жизни, я обещаю. — Он тянется ко мне и ободряюще сжимает мою руку, и я даже не подозреваю, как сильно в этом нуждаюсь.

Чем дольше мы едем по этому нескончаемому подъездному пути к неизбежным черным воротам, тем больше я нервничаю. Хотя я всегда мечтала быть принятой, это место похоже на кошмар.

Я смотрю в окно на маленькие капли дождя на стекле. Рассматриваю бесконечные ряды сосен. Кажется, в любой момент они потянутся к нам и схватят машину.

Солнце прячется за влажными облаками, поэтому каждое мгновение здесь кажется серым. Лишенным каких быто ни было цветов. Тепла.

Мне, во всяком случае, кажется, что эти дети платят кучу денег за то, чтобы жить внутри романа Стивена Кинга.

Я прочищаю горло, сажусь немного прямее, натягиваю на голову капюшон толстовки и вставляю наушники в уши, пытаясь успокоить желудок. Жуткая тишина, установившаяся вокруг нас, вызывает у меня серьезные ощущения дома с привидениями.

Даже при включенной музыке я слышу, как хрустит гравий под шинами, когда мы въезжаем внутрь кампуса. Первая часть колледжа, встречающая всех новых и вернувшихся студентов, это большая обветренная кирпичная арка с насмешливой металлической табличкой, прикрученной к фасаду. Ржавчина и плющ пытаются скрыть написанные на ней слова, но это бесполезно.

Университет Холлоу Хайтс,

учрежденный в 1634 году,

«Мы взываем к успеху».

Название выгравировано жирным шрифтом, демонстрируя свое имя всем, кто сюда входит.

Где книги в кожаных переплетах шепчут на мертвых языках, а пустые мраморные коридоры вызывающе скрипят. Свет никогда не касается земли, постоянное покрывало тумана вьется среди высоких сосен.

Скандально известный университет для богатых мальчиков и девочек. Один из самых уединенных и элитных колледжей в истории. По слухам, здесь учились самые богатые молодые умы страны.

Родители не будут разочарованы после того, как их ребенок завершит здесь программу, он вернется после окончания школы дипломатичным и утонченным. Готовый взяться за любую работу, которую ему предложат.

Колледж располагался на побережье Орегона, на трехстах акрах викторианской архитектуры, которая кажутся старше грязи. Я осматривала его в Интернете, но компьютер не передал всей правды.

Город, в котором он построен, называется Пондероза4 Спрингс, известный, как вы догадались, одноименными соснами. Я мало что знаю о его истории, за исключением того, что он заполнен богатыми семьями, вам нужно проехать через него, чтобы добраться до кампуса, и он не очень большой.

Намеренно или случайно, но архитекторы сделали так, что это место кажется удаленным от любой цивилизации. Тут словно свой собственный мир за деревьями, построенный на мрачном болоте, от которого меня тошнит. Знаете, как после суши на заправке?

— Твоя штука снова пугает меня своими красными глазами-бусинками, — говорит Томас, подъезжая к месту высадки у общежития.

Я смотрю на маленькое животное в моих руках, на ее чистый белый мех мягкий под моими пальцами и высунутый маленький носик, принюхивающийся к окружающей обстановке.

— Ее зовут Ада, и она не штука. Она крыса-альбинос. Если ты еще раз назовешь ее как-нибудь, она тебя укусит, — предупреждаю я, хотя знаю, и Ада тоже, что она и мухи не обидит.

Когда папа разрешил мне выбрать домашнее животное, когда я была маленькой, я выбрала крысу. Не потому, что пыталась быть необычной или нестандартной, а потому, что в крысах просто есть что-то невероятно классное. У меня было три крысы, и каждая из них прожила ожидаемый срок жизни в два с половиной года, прежде чем умерла. Каждый раз я ждала несколько месяцев, чтобы оплакать их, а потом начинала искать нового компаньона.

Мы с Адой живем вместе уже около года.

— Тебе нужна помощь, чтобы донести вещи до комнаты? Или думаешь, что справишься сама? — спрашивает он с водительского сиденья.

Я смотрю на общежитие, район Ируин, где живут младшекурсники. В центре располагается круглый фонтан с водой. Из-за потрескавшегося мрамора мне кажется, что он может рассыпаться в любую секунду.

Сверху доносится карканье ворон, их черные крылья пробиваются сквозь дымку. Я пытаюсь сосчитать глазами количество горгулий, стоящих на страже на вершине пьедесталов и свай.

Я отмахиваюсь:

— Я справлюсь. Но все равно спасибо.

Я открываю дверь, засовываю Аду в карман толстовки, где она находится большую часть времени, когда не в клетке.

Я автоматически жалею, что не надела джинсы вместо этих спортивных шорт, я не привыкла к холоду. В Техасе не было ни холодной погоды, ни такого сильного тумана.

Подойдя к багажнику машины, я открываю его, вешаю сумку с книгами на плечо и беру свой чемодан.

По моей спине проносится порыв холодного ветра, как будто что-то по ней пробежало. Я слегка поворачиваю голову и смотрю на здание, ожидая увидеть кого-то стоящего там. Кого-то, кто смотрит в мою сторону, но меня встречают только студенты, шаркающие по территории школы и затаскивающие внутрь свои вещи.

— Ты в порядке? — спрашивает Томас.

— Да, — качаю я головой, улыбаясь. — Я в порядке.

— Это будет действительно здорово для тебя. У меня просто такое чувство. — потирает он руки. — Вот твой ключ от общежития и карточка на обед. Если тебе что-нибудь понадобится, у тебя есть мой номер телефона, моя квартира находится за пределами кампуса,