* * *

Дорога к месту отбытия заняла почти неделю. Два межпространственных перехода, сутки на маршевой тяге, борт армейского бота, инструктаж, экскурс по комплексу для содержания провинившихся военных и наконец ворота блока, в котором Алексею отмерили дождаться окончания войны.

— Пошёл, — скомандовал охранник, когда створка ворот лениво сдвинулась в сторону.

Оказавшись в центре пустого тамбура с двумя ведущими в блок плотно закрытыми дверьми, Алексей остановился.

— Осужденный майор Алексей Вольнов, — глядя на расположенный под потолком объектив камеры, лениво молвил конвоир, — присвоенный номер семьсот четыре, блок номер два. Дверь открыть. Заходим, — подтолкнул он Алексея, когда одна из дверей, щёлкнув запорами, медленно распахнулась.

Одноэтажный блок встретил многоголосым гулом. Переступив порог, Алексей оказался на краю длинного широкого коридора, делящего пространство пополам. Увидев расположенные по обеим сторонам коридора жилые помещения, Алексей немного расслабился. Вместо одиночных камер, кои он почему-то ожидал увидеть, пространство блока делили стандартные армейские кубрики, рассчитанные каждый на восемь человек и вовсе не имеющие ни дверей, ни запоров. Отсекающие пространство кубриков от коридора перегородки, больше напоминающие мелкозернистые решётки, позволяли видеть, что происходит в каждом отдельно взятом помещении.

Судя по времени, заключённые вот-вот пообедали и теперь маялись от безделья.

Шагая мимо кубриков, Алексей с интересом наблюдал за бытом бывших военных, в ряды которых предстояло влиться. Кто-то спал на стоявших вдоль стен двухъярусных койках, кто-то, сидя за установленным в каждом кубрике столом, занимался своими делами. Попавшиеся навстречу заключённые, одетые в полевую пехотную без знаков различия форму и лёгкие тапки, мерили новичка заинтересованными взглядами. В основной своей массе, молодые заключённые, без оглядки на вмонтированные в потолок системы наблюдения, оживлённо общались и свободно передвигались из кубрика в кубрик.

Когда шли мимо столовой и зоны отдыха, настроение заметно оттаяло. Просторный, оснащённый всем необходимым спортивный зал, компьютерные терминалы, экраны ТВ и реабилитационные залы радовали глаз.

— А женщин здесь случайно нигде не держат? — спросил он идущего рядом конвоира.

— Размечтался, — ощерился тот, выставив ровные лошадиные зубы. — У вас тут и так не наказание, а отдых сплошной. А пройди слух, что тут ещё и женщин держат, так вся республиканская армия закон нарушать кинется.

Не ответивший во время следования по территории комплекса ни на один вопрос, конвоир внутри блока сделался более чем словоохотливым, и Алексей не преминул этим воспользоваться.

— И сколько здесь заключённых содержат?

— Четыреста в первом, четыреста во втором.

— А как зовут планету, на которой мы находимся?

Алексей напрягся, причины, по которым его даже не посвятили в название системы, в которой он будет отбывать наказание, были непонятны, но ни в ведомстве Дэйсона, ни во время перелёта никто так и не удосужился открыть ему местоположение комплекса.

— Раора, — без промедления ответил конвоир.

— Сюда тянут всех горе-вояк?

— Нет, здесь сидят за тяжёлые проступки. Есть ещё четыре комплекса, но там три месяца физических работ, неделя подготовки и вновь передний край. С такими статьями и сроками, как у нас, отбывают только на Раоре.

— Сколько в блоке офицеров?

— Вместе с тобой офицерский состав насчитывает сорок три человека, остальные рядовой и сержантский. Ты не обнадёживайся, здесь ваши звания пустой звук, придётся быть наравне со всеми.

— Пришли, — сказал конвоир и, подтолкнув Алексея, вошёл вслед за ним в кубрик. — Принимайте пополнение, — заявил он его жильцам. — Та-а-ак, — глядя в экран планшета, протянул конвоир, — вот здесь будешь жить, — указал он на крайнюю нижнюю койку и растворился среди прогуливающихся по коридору осужденных.

— Доброго всем дня, — поприветствовал Алексей соседей, кидая небогатые пожитки на указанную койку.

Четверо сидящих за столом и трое переваривающих сытный обед, лёжа на койках, на его приветствие никак не отреагировали. Молчание немного покоробило, но, решив не делать скороспелых выводов, Алексей шагнул к стоящему между койками столу. Дневной свет, падая на его поверхность, отражался от ярких карточек настольной игры. Подойдя к упорно не обращающей на него внимания четвёрке, Алексей вновь попытался завязать разговор.

— Ну что, соседи, давайте знакомиться? Меня зовут…

— Мы знаем, как тебя зовут. — Перебивший Алексея голос принадлежал лежащему на койке совершенно лысому здоровенному детине.

Неприязненные интонации в голосе бугая мгновенно смыли с лица Алексея всю доброжелательность. Посмотрев на сокамерников другими глазами, сразу отметил, что здесь нет малолетних, только призванных на службу солдатиков, в кубрике сидят закалённые мужики, возраст которых, по оценкам Алексея, от двадцати пяти до тридцати с хвостиком. Хотя заглянув в глаза одному из сидящих за столом, быстро себя поправил, моложавое лицо и спортивную фигуру выдавал взгляд пожившего на этом свете человека. Все семеро смотрели на Алексея. В их глазах читалось ожидание действий, а Алексей не собирался с ними тянуть.

— Дальше, — устремив немигающий взгляд на детину, сказал он.

— Дальше что? — закинув обе ладони за голову и не отводя глаз, поинтересовался бугай.

— Ты сказал, что знаешь, как меня зовут. Что дальше?

— Да мне совершенно неважно, как там тебя зовут, мне достаточно знать то, что ты состоял при штабе флота.

Вспомнилась Земля. Вспомнив знакомых седоков, в рассказах которых всегда присутствовало повествование о том, что о любом вновь прибывшем зона узнает всё и гораздо раньше, чем он туда прибудет.

Дэйсон, вспыхнуло в голове причастное к этому имя. Совершенно очевидно, что знать об Алексее всё местной администрации совершенно незачем, вот ведомство Дэйсона и сочинило легенду, взяв отрезок из его прошлой жизни. Алексей допустил, что, составляя легенду, Дэйсон рассчитывал, что, звание офицера генерального штаба облегчит ему жизнь, но оказалось, что именно это и стало причиной напряжения. Стройную историю о штабных буднях пришлось откинуть и объясняться дальше. Ведь не будешь растолковывать нагло лежащей на кровати горе мышц, что здесь произошла ошибка.

— И чем же тебе не понравилась моя должность?

— А тем, — здоровяк обвёл взглядом прислушивающихся к разговору сокамерников и усмехнулся, — тем, что из-за такой же девочки, как ты, одна половина моей роты полегла, а вторая после коллективной казни вашего ублюдка вот уже два месяца как торчит здесь.

— Вставай.

Начинать знакомство так ой как не хотелось, но по взглядам понял, что оскорбления на этом не закончатся и рано или поздно придётся объясниться. Столкнувшись с необходимостью отстаивать место под солнцем, Алексей начал заводиться.