— В любом случае они заслуживают своих проигрышей, — заявил Темпл.

Чейз захохотал, и в этой тихой комнате его смех показался особенно громким.

— Ты так уверен в себе? Но может случиться, что в один прекрасный день ты не победишь с такой легкостью.

Темпл потянулся за полотенцем и обмотал тонкий турецкий хлопок вокруг шеи.

— Зловещие предсказания, — пробормотал он, направившись в ванную комнату. — Да-да, зловещие… и чудесные.

Улицы к востоку от Темпл-бара оставались оживленными всю ночь и кишели отбросами Лондона — ворами, проститутками и головорезами, выбравшимися из своих дневных укрытий в шальную тьму. Процветавшими в ней, наслаждавшимися ею, ждавшими ее с нетерпением. И сейчас они обходили свою территорию, куда не осмеливались заходить приличные люди, опасавшиеся столкнуться с изнанкой жизни — то есть с той жизнью, о которой им хотелось знать как можно меньше. И о которой Темпл знал абсолютно все.

Все, чем он был, все, чем он стал, все, чем он когда-нибудь будет, — все сошлось здесь, в этом месте, изобилующем спиртным и шлюхами. Идеальном месте для человека, желающего раствориться в ночи, исчезнуть, стать невидимкой.

Разумеется, хозяева ночи его видели. Видели все эти годы, с той самой минуты, как двенадцать лет назад он появился тут, такой юный… От него разило страхом и яростью, и у него не было ничего, кроме огромных кулаков. К тому же его постоянно преследовали шепотки, слухи о нем. Сначала Темпл притворялся, что не слышит этого слова, но годы шли, и в конце концов он с радостью принял его, а это звание стало для него почетным.

Убийца!

Они следили за ним, но подходить близко не решались, ведь он — герцог-убийца. И он постоянно ловил их любопытные взгляды — мол, с чего бы этот аристократишка, рожденный как положено, в законном браке и даже не с серебряной, а с бриллиантовой ложкой во рту, вдруг стал убийцей? Что за губительные, мрачные тайны так надежно хранят эти богатеи, прикрывая их шелками, драгоценностями и звонкой монетой?

Темпл подарил надежду самым темным личностям Лондона. Позволил им поверить, что их жизнь в сырости, грязи и саже не так уж и отличается от жизни тех, кто там, наверху. «Что ж, если герцог-убийца мог пасть так низко, — читал он в их скрытых взглядах, — то и мы можем подняться наверх». И в этой их робкой надежде крылась опасность. Опасность для него, Темпла.

Он завернул за угол, оставив позади огни и шум Лонг-Акра, и углубился в темнейшие улицы, на которых провел большую часть своей взрослой жизни.

Привычка и инстинкт заставили его шагать бесшумно. Он знал, что именно на этом отрезке пути, на последних ста ярдах, оставшихся до его городского дома, черпали отвагу те, кто скрывался во тьме. И ничего удивительного, что сейчас его тоже преследовали. Такое случалось и раньше. Люди отчаивались настолько, что пытались напасть на него, воспользовавшись ножами и дубинками, в надежде, что один-единственный точно нанесенный удар надолго оглушит его, что позволило бы из кармана вытащить кошелек.

А если удар уложит его навсегда, — что ж, так тому и быть. В конце концов, таковы обычаи улицы.

Он сталкивался с ними и раньше. И дрался, выбивая зубы и заливая кровью булыжники Ньюгейта со свирепостью, которую не проявлял на ринге «Падшего ангела». Дрался и неизменно побеждал. Всегда побеждал.

И все равно то и дело появлялся какой-нибудь новый отчаявшийся грешник, который кидался за ним вслед, принимая превосходную шерсть его сюртука за слабость.

Темпл пошел медленнее, прислушиваясь к шагам за спиной — к шагам, явно отличавшимся от обычных. Им не хватало пьяной тяжести и ошибочной самоуверенности. И еще в них было нечто…

Преследователь почти догнал его, когда он наконец сообразил, в чем дело. А ведь следовало догадаться раньше. Следовало сразу же понять, что это — не преследователь, а преследовательница. Как странно… Ведь за все годы, что его выслеживали в этих темных переулках, за все годы, что он вонзал свои кулаки в чужаков, на него ни разу не нападали женщины.

Он решил дождаться, когда она подойдет совсем близко.

По мере приближения ее шаги становились все неувереннее, а Темпл мысленно отсчитывал время, шагая размашисто, но неторопливо. Он прекрасно понимал, что в любую секунду мог повернуться и устранить угрозу, однако же…

Следовало признать, что он был очень удивлен, пожалуй, даже заинтригован.

Она приблизилась настолько, что он уже слышал, как она дышала. Дышала же быстро, словно задыхалась, — явный признак напряженности и страха. И казалось, что именно она сейчас была жертвой. «Что же, может, так и есть», — промелькнуло у Темпла.

Вот их уже разделяет только ярд. Фут. Шесть дюймов.

Темпл резко повернулся, схватил ее за запястья и привлек к себе. Он тотчас же уловил исходивший от нее запах лимона. А также заметил, что на ней не было перчаток.

Незнакомка же ахнула, на долю секунды замерла, а потом попыталась вырваться. Сообразив, что он держит ее крепко, она начала сопротивляться всерьез. И оказалось, гораздо сильнее, чем Темпл мог ожидать. Причем она не кричала, не визжала, просто пыталась высвободиться, действуя при этом намного умнее, чем большинство мужчин, с которыми он дрался на ринге.

Но Темпл, конечно, был гораздо сильнее, поэтому легко удерживал ее. Наконец она сдалась, и Темпл даже пожалел об этом. А незнакомка, осознавшая всю бесплодность своих усилий, подняла к нему лицо и тихо сказала:

— Отпустите меня.

И что-то такое прозвучало в ее словах — какая-то спокойная и неожиданная искренность, — что он едва не подчинился. Едва не отпустил ее, едва не позволил ей сбежать.

Но Темпла уже давно так не интриговали, поэтому он ловко перехватил оба запястья женщины одной рукой, а другой быстро прощупал ее плащ в поисках оружия. Пальцы его сомкнулись на рукоятке ножа, спрятанного глубоко в складках плаща. Темпл вытащил его и пробормотал:

— Отпустить?.. Это вряд ли…

— Отдайте! — воскликнула женщина.

Но Темпл отодвинул нож подальше и заявил:

— Мне не нравятся ночные встречи с вооруженными людьми.

— Я не вооружена.

— Неужели? — Темпл усмехнулся.

Женщина выругалась и пробурчала:

— Да, конечно, я вооружена. Но сейчас глухая ночь. Сейчас любой, у кого есть хоть чуть-чуть здравого смысла, вооружится. Однако убивать вас я не собиралась.

Темпл снова усмехнулся:

— Я должен поверить тебе на слово?

— Если бы я захотела, нож бы уже торчал из вашей спины, — выпалила незнакомка.

Темпл мысленно проклял ночную тьму и ее тайны. Ему очень хотелось рассмотреть лицо этой женщины.

— Что тебе нужно? — негромко спросил он, пряча нож в свой сапог. — Мои карманы? Могла бы выбрать добычу попроще.