Впрочем, он ничуть не жалел, что она выбрала именно его. Она ему нравилась. И понравилась еще больше, когда ответила:

— Мне нужны вы.

Она сказала это без запинки, значит — сказала правду.

— Но ты не потаскушка, — заметил Темпл, и это не прозвучало вопросом.

Да, было совершенно ясно, что перед ним не шлюха. Услышав его слова, она замерла, а затем постаралась отодвинуться подальше — словно ей были неприятны прикосновения мужчины. Его, Темпла, прикосновения.

Пытаясь высвободиться, она пробормотала:

— А что, людям только этого от вас и нужно? Ваш кошелек или ваш…

Она в смущении осеклась, и Темпл с трудом удержался от смеха. Да, это совершенно точно не проститутка.

— Обычно женщинам достаточно именно этих двух вещей. — Он всматривался в ее лицо, жалея, что рядом нет фонаря. Или света из окошка. — Ну, хорошо, милашка, если дело не в моем кошельке или моем… — Он нарочно сделал паузу, наслаждаясь тем, что она затаила дыхание. — Если дело и не в моей доблести, — то в чем же?

Она сделала глубокий вдох — словно собиралась поведать что-то очень для нее важное. А Темпл ждал, едва осознавая, что задерживает дыхание.

— Я хочу бросить вам вызов.

Темпл отпустил ее и повернулся, чтобы уйти. Он испытывал раздражение, досаду и — в немалой степени — разочарование. Выходит, он не нужен ей как мужчина. Он для нее — всего лишь средство для достижения цели, как и для всех остальных.

Женщина кинулась за ним следом, стуча башмаками по булыжникам.

— Погодите!

Темпл не остановился.

— Ваша светлость!.. — Он невольно вздрогнул при этих словах. — Погодите минутку! Пожалуйста!

Должно быть, последнее слово — не так часто герцог-убийца его слышал — заставило его остановиться.

— Я не дерусь с женщинами, — заявил Темпл. — И мне плевать, кто твой любовник. Скажи ему, пусть вспомнит, что он мужчина, и придет ко мне сам.

— Он не знает, что я здесь.

— Лучше б ты ему об этом сказала. Возможно, он не позволил бы тебе принять поспешное и необдуманное решение. И ты тогда не оказалась бы глухой ночью в темном переулке, наедине с человеком, которого некоторые считают чуть не самым опасным преступником в Британии.

— Я в это не верю.

Что-то всколыхнулось в его душе от ее слов. От ее искренности. И ему вдруг захотелось снова схватить ее… и отвести к себе домой. Слишком давно женщины его так не удивляли, не заинтриговывали…

Но Темпл тут же образумился.

— Лучше тебе в это поверить.

— Чепуха! Все рассказы про вас — чепуха. С самого начала.

Он прищурился, глядя на нее.

— Иди домой и найди себе мужчину, который сможет уберечь тебя от самой себя, потому что…

— Мой брат проиграл очень много денег, — перебила она. Казалось, что в темноте слова эти прозвучали особенно отчетливо. Причем чувствовалось, что она получила неплохое образование. Впрочем, ее произношение Темпла не интересовало. И сама она тоже.

— Я не дерусь с женщинами. — В словах этих было какое-то успокоение. Как в напоминании о том, что он не причинил зла ни одной женщине. Ни одной другой женщине. — А твой брат, похоже, умнее многих. Потому что мужчинам я не проигрываю никогда.

— Все равно я хочу вернуть деньги.

— Я хочу много такого, чего никогда не получу, — отрезал Темпл.

— Знаю. Поэтому я и здесь. Чтобы дать вам это. — Что-то особенное было в ее словах. Но что именно? Темпла одолевало любопытство, и он ждал продолжения. Следующие ее слова оказались настоящим ударом. — Я хочу предложить товар.

— Значит, ты все-таки потаскушка? — Он намеренно пытался оскорбить ее. Но безуспешно. Она негромко рассмеялась в темноте, и этот ее смех еще больше заинтриговал Темпла.

— Нет, не такой товар. Кроме того, меня вы не захотите и вполовину так сильно, как то, что я могу предложить.

В сказанном прозвучал вызов, и Темплу невыносимо захотелось принять его. Потому что в словах этой глупой и отважной женщины было что-то такое… Проклятие, что же именно? И что за «товар» она предлагала?

Он сделал к ней шаг, и его тотчас обволокло ее чудесным запахом. Темпл взял ее за плечи и прижал к груди.

— Должен признаться, мне всегда нравилось сочетание красоты и дерзости, — прошептал он ей в ухо, с удовольствием ощущая, как она затаила дыхание. — Может быть, мы все-таки заключим сделку?

— О моем теле речь не идет.

Жаль. Она чертовски бесстыдна, и одна ночь с ней могла бы дать ей все, чего она добивалась.

— В таком случае… Что же заставляет тебя думать, что меня заинтересует сделка с тобой?

Она поколебалась. Секунду. Нет, меньше. И выпалила:

— Потому что вам нужно то, что я предлагаю.

— Я богат как Крез, милашка. И если ты не предлагаешь мне себя, то меня не интересует все остальное. Все остальное я могу получить и сам.

Он снова повернул к дому, но успел сделать лишь несколько шагов, когда она крикнула:

— Даже полное оправдание?!

Темпл замер.

Оправдание…

Сколько раз он мысленно произносил это слово? Сколько раз он пробовал произнести его вслух — негромко, очень тихо, лежа бессонными ночами в постели, когда лишь чувство вины и гнев составляли ему компанию?

Оправдание…

Это слово вспыхнуло в нем, и потребовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах. «Она опасна, — промелькнуло у него. — Нужно уходить».

И все-таки…

Темпл метнулся к ней и сильной рукой сжал ее запястья. Не обратив внимания на ее резкий вдох, он потащил незнакомку по улице, к пятну света от лампы, горевшей на крыльце его дома.

Подняв обтянутую перчаткой руку к ее лицу, он повернул его к свету и всмотрелся. Кожа женщины покраснела от холодного ночного воздуха, а ясные глаза были широко распахнуты и полны искренности. Причем глаза эти — один голубой, другой зеленый.

Слишком необычно.

Слишком памятно.

Она попыталась вырваться, но Темпл еще сильнее сжал ее подбородок.

— Кто твой брат? — спросил он.

Она судорожно сглотнула. Он ощутил это не только рукой, но и всем телом. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем прозвучал ответ:

— Кристофер Лоув.

Имя это словно огнем обожгло. Темпл мгновенно отпустил ее и в ужасе отпрянул.

Оправдание…

Он помотал головой и прохрипел:

— Так ты… — Темпл замолчал. А она зажмурилась, не в силах встретиться с ним взглядом. Нет! Этого не может быть! — Посмотри на меня.