уха и тихим голосом, как мать хотящая нашептать ребенку на ушко, проговорил:

— Я тебе сейчас твои булочки, спрятанные под партой, запихаю так глубоко ногой в глотку сломав челюсть, что ты больше никогда не сможешь разговаривать. А дышать, и есть ты будешь через трубку! Еще раз со мной заговоришь. И я тебе это гарантирую! — угрожающим, разгневанным голосом прошептал ей я.

От страха она дернулась и тяжело задышала. Толстые ноги не слушались ее. Рот будто заклеили скотчем. А вонять стала в два раза сильнее. Все, что она могла делать — дышать и просить о помощи. Своими намокшими глазами.

— Попробуешь кому-нибудь рассказать. Попробуй. Уверена, что тебя защитят, а меня накажут? Думаешь, все будет по справедливости? Я скажу как будет. Ты сама, скорее всего, знаешь, что тебя презирают и высмеивают. А твои слюни попадали даже на учителей. После этого, считаешь, тебя будут выгораживать? Защищать? В роли жертвы окажусь я! Ко мне проявят сострадание и понимание. Единственное, что меня ждет, это попросить прощение за слова, — закончил я.

По ее лицу видно, что нехотя, через слезы, страх и ненависть к самой себе, она полностью согласна с моими словами. После моего ухода она пойдет зоест стресс, а через неделю и вовсе забудет, что этот разговор состоялся между нами. Но теперь каждый раз видя меня, будет обходить за километр.

Отведя голову обратно, сделав шаг назад, будто ничего и не было. Немного улыбнувшись, добрым голосом ответил на ее вопрос:

— Правда? Очень жаль.

Засунув руки в карманы, опустив взгляд, неспешным шагом направился обратно. Отойдя, я обернулся. Свинья все также стояла на месте, достала конфету из кармана, задыхаясь от слез положила ее в рот. И только после этого зашла в класс.

— Я решил, сделаю это на ближайших неделях. Возможно, дал бы еще шанс, но эта свинья вынесла приговор самолично, — тихо проговорил я.

И тут, мой взгляд заметил Влада, идущего в туалет. Он был подавлен и скручен от боли. Двумя словами. Идеальная жертва. Я зашел в туалет. Влад стоял возле зеркала, намазывал синяки на теле какой-то мазью. Я же в свою очередь подошел к писсуару и делая вид, что справляю нужду, одновременно задал вопрос:

— И стоило оно того?

— Что стоило? — не понимая, сказал Влад.

— Стоило ли писать на доске про одноклассницу, да еще и фото прикреплять, — ответил я, более развернутым текстом.

— Это не я, меня кто-то подставил, — чуть ли не плача проговорил Влад.

— Это был я! — уверенным голосом произнес я.

— Ты? Зачем? Что я тебе сделал? — уже не скрывая слез, прокричал он.

Рассмеявшись во весь голос. Закрывая лицо рукой, так чтобы виднелся рот. Набрал в грудь воздуха, пытаясь сдержать смех, с улыбкой на одну сторону я произнес:

— В каком ты отчаянии, что готов поверить каждому слову, лишь бы скинуть с себя вину. Ты жалок. Наркоман, ищущий деньги на дозу, имеет больше чести и достоинства, чем ты. Если не можешь признать ответственность, то незачем было так поступать.

Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, залитыми слезами и вытекающими сноса соплями. Все еще считая, что сейчас, я правда признаю свою вину и честно раскаюсь в содеянном.

— А если я пойду и расскажу одноклассникам, что ты попытался перекинуть свою вину на меня. Что тогда будет? Ты готов постоять за свои слова? — еще с большим напором произнес я.

— Нет, не надо. Это был я! — сквозь слезы, сопли и смирение, прокричал он.

— То-то же. Учись признавать свои ошибки и не перекидывай их на других. Умойся и поправься. Скоро начало урока. Не опоздай на него. Не дай им повода над тобой издеваться. Думай о том, что осталось, меньше полугода и больше ты их никогда не увидишь, — закончил я.

Помыв руки и посмотревшись в зеркало, вышел из туалет и направился в класс. Теперь он окончательно сломлен.

Стало даже немного легче от проблем, возникнувших сегодня. Проскочила мысль, не сдавать ли мне Лилию. Ну, это уже слишком. Такого лишить себя точно не могу. Я уже решил, хочу видеть ее реакцию, когда учителя узнают и как в один момент все ее будущее рухнет.

Глава четвертая

Последние уроки дались мне довольно сложно. Скука одолевала с каждой минутой. Слушать и смотреть на происходящее вокруг, становится невыносимо. Никто в классе совершенно не заинтересован в так называемом получении знаний. Одни сидят и обсуждают, как напьются этой пятницей. Другие, в свою очередь, кто с кем будет спать. Третьи и вовсе смотрят порно, чуть ли не засовывая руки в штаны. А учителям, дай возможность отиседь урок, и рассказать тему сегодняшнего занятия. Всем вокруг плевать друг на друга. Лишь бы это кончилось и побыстрее.

Вновь дождавшись долгожданного звонка, задвигаю стул, поправляю одежду, набрасываю рюкзак на плечо и выхожу из класса. Только направляюсь я не к выходу, как все остальные, а в кабинет психолога. Спустившись на первый этаж, не доходя до выхода каких-то двадцать метров, я должен постучать в дверь, желание входить в которую нет никакого. Но, как показывает практика, в лучшем случае она зайдет в класс на следующий день и при всех начнет расспрашивать, почему я не пришел. А в худшем, позвонит моей бабушке. Тогда и она будет выедать мне мозги.

Постучав три раза, с выдержанными паузами, приоткрыл дверь, заглянул вовнутрь, так чтобы видеть только стену. И все еще в надежде, никого не услышать, проговорил:

— Разрешите войти.

И не секунды на размышления, голос по ту сторону дал положительный ответ.

— Здравствуйте, Наталия Ивановна, — говорю я.

— Да, Привет, Милан. Что нового? — задав вопрос, сразу продолжила. — Давно с тобой не пересекались. Будто ты избегаешь меня, — закончила она.

Ее стол находится на противоположной стороне двери, со стулом возле него, для учеников и других людей, заходящих в этот кабинет. На полу лежит ковер кислотно зеленого цвета, не вписывающийся в интерьер, вызывающий скорее покинуть данное место. Но полностью понятный с какой целью. На столе ничего лишнего, только журнал, компьютер, тесты с вопросами, карточки и ручка с карандашом. А висящие на стене часы, ощутимы каждой секундой времени пребывания здесь.

*Тик-так, тик-так…*

— Ничего особенного. Захожу к вам, как и должен, в начале каждого месяца. — спокойным, но, очевидно, усталым от недовольства голосом ответил я и продолжил. — Нет, не избегаю. Видимо, так получается. Какая вероятность того, что мы с вами пересечемся хоть раз за месяц? Учитывая все выходные, количество людей и время нахождения