Правительство приказало: заставить «Потемкин» сдаться или потопить его. Для этого два отряда кораблей Черноморского флота 17 июня соединились у Тендры и двинулись к Одессе. «Потемкин» вышел навстречу объединенной эскадре и, отвергнув предложение о сдаче, прошел сквозь строй кораблей. Матросы эскадры отказались стрелять по революционному кораблю, а броненосец «Георгий Победоносец» даже перешел на сторону «Потемкина». Эскадру поспешно увели в Севастополь, а революционные броненосцы направились в Одессу. ЦК РСДРП прилагал все усилия, чтобы поддержать восстание на «Потемкине». Но большевик М.И. Васильев-Южин, прибывший по поручению В.И. Ленина в Одессу для руководства восстанием, уже не застал там «Потемкина».

Вечером 18 июня броненосец в сопровождении миноносца № 267 ушел в румынский порт Констанца для пополнения запасов топлива и продовольствия. Здесь 20 июня судовая комиссия передала воззвания «Ко всему цивилизованному миру» и «Ко всем европейским державам», в которых заявила о решимости потемкинцев бороться против царизма. Румынские власти отказались отпустить кораблю необходимые припасы. 22 июня он прибыл в Феодосию, но и здесь ему не удалось получить уголь и продовольствие. 23 июня «Потемкин» вновь ушел в Констанцу, где 25 июня матросы сдали корабль румынским властям, которые вернули броненосец царскому правительству. Часть потемкинцев возвратилась в Россию в 1905 году; они были арестованы и осуждены. Оставшиеся в Румынии вернулись на родину после Февральской революции 1917 года.

Потемкинцы бесславно съезжают на румынский берег

В октябре 1905 года броненосец переименовали в «Св. Пантелеймона», но в апреле 1917 года корабль вновь стал называться «Потемкиным». В мае 1917 года его переименовали в третий раз — «Борец за свободу».

Ленин высоко оценил восстание на броненосце: «Потемкин» навсегда остался «непобежденной территорией революции…»

Такова официальная версия советских времен, имеющая, увы, мало общего с тем, что происходило на броненосце в действительности.

13 июня 1905 года эскадренный броненосец «Князь Потемкин Таврический» в сопровождении миноносца № 267 пришел из Севастополя в Тендру для проведения опытных стрельб в присутствии прибывшей из Петербурга комиссии. Корабль был недавно спущен на воду, и команда на нем была новая. Она состояла в основном из новобранцев и молодых матросов с других кораблей, не разбиравшихся в политике. Старослужащих, прослуживших на флоте более пяти лет, насчитывалось около ста человек.

В этот день ревизор мичман Макаров с баталером Геращенко, двумя артельщиками и двумя коками отправились на миноносце № 267 в Одессу для закупки провизии. Поскольку в Одессе в этот день уже началась забастовка, пришлось закупить 28 пудов мяса в частном магазине Коновалова. Мясо, хотя и не местного, а привозного убоя, было пригодно к употреблению. В ночь на 14 июня часть этого мяса пошла на дневную варку борща для команды, а остальное подвесили в мешках на спардеке.

14 июня незадолго до обеда вахтенному квартирмейстеру матросу Луцаеву кто-то из команды заметил, будто борщ сварен из плохого мяса. Луцаев доложил об этом на вахту, после чего висевшее на спардеке мясо было освидетельствовано в присутствии мичмана Макарова старшим судовым врачом Смирновым. Он нашел его достаточно свежим, нуждающимся лишь в промывке рассолом для удаления замеченных на нем местами личинок домашней мухи: в жаркое время они легко появляются на всяком мясе. Червей, как потом писали историки партии, на мясе обнаружено не было!

О результатах освидетельствования доложили старшему офицеру, и он распорядился дать команде обед. Но лишь только в камбузе началась раздача борща по бачкам, как туда вошел минный машинный квартирмейстер Афанасий Матюшенко с несколькими матросами и запретил команде разбирать борщ. Он-де сварен из червивого мяса! (Матюшенко действовал по переданной ему из комитета инструкции, в которой именно и упоминалось о червях в мясе.) Затем они вошли в батарейную палубу, запретили садящейся за обед команде опускать обеденные столы и стали выгонять матросов из батарейной палубы. Молодые матросы привыкли повиноваться матросам, прослужившим на флоте несколько лет. И когда Матюшенко со своими сообщниками стал открыто гнать всех из камбуза и батарейной палубы, часть команды (в основном новобранцы), разбирая один хлеб, потянулась на бак. Другие же пытались пообедать украдкой.

Матюшенко со своей братвой подошел к вахтенному Луцаеву и подтвердил: команда жалуется на недоброкачественность борща и есть его не хочет. Это заявление через старшего офицера капитана II ранга Гиляровского было немедленно доложено командиру броненосца капитану I ранга Голикову. Он вышел на шканцы, приказал играть сбор и вызвал судового врача Смирнова. Когда команда собралась, Голиков разъяснил необоснованность ее претензий и приказал тем, кто готов обедать, выйти из фронта. Практически вся команда вышла из фронта. Отказников оказалось, по воспоминаниям очевидцев, человек 30–40. Вызвав караул, Голиков приказал их арестовать и отправить на гауптвахту. Как только этот приказ прозвучал (потом историки партии навыдумывали, будто Голиков приказал их расстрелять), эти отказники бросились в батарейную палубу, стали ломать пирамиды, разбирать стоящие в них винтовки и требовать патронов. За ними в батарейную палубу устремилась часть команды из строя.

Только тогда Голиков приказал караулу зарядить ружья, а находящимся на шканцах офицерам пересчитать всю оставшуюся команду. В это время из батарейной палубы выбежал Матюшенко, крича: «Что вы, братцы, неужели в своих стрелять будете». Разбив о палубу винтовку и бросив ее в сторону командира, он, крикнув: «Смотри, Голиков, будешь завтра висеть на ноке», — снова скрылся в батарейную палубу. Голиков приказал старшему офицеру вместе с караулом спуститься за Матюшенко. В это время со спардека раздались ружейные выстрелы, сразившие лейтенанта Неупокоева и часового у кормового флага. Находившиеся на шканцах матросы в панике бросились к люку адмиральского помещения, куда спустился командир Голиков. Другие стали бросаться за борт, пытаясь вплавь добраться до стоявшего за кормой миноносца. По ним стали стрелять, убив лейтенанта Григорьева, прапорщика Ливенцова и нескольких матросов. Потом заговорщики обвинили в их гибели офицеров.

Капитан II ранга Гиляровский, спасаясь от пуль, с тремя оставшимися матросами караула попытался уйти под прикрытие башни. Но в это время из батарейной палубы выскочил матрос Вакуленчук с винтовкой в руках. Заметив целившегося в него Вакуленчука, Гиляровский выхватил из рук караульного винтовку и выстрелил в матроса. Раненый Вакуленчук отбежал к борту и, потеряв равновесие, упал в воду. Со спардека раздался новый залп, которым был убит Гиляровский.

Заговорщики, вооруженные винтовками, стали собираться на шканцах, ободряя команду и уговаривая ее продолжать бунт. Матюшенко и его подручные вывели командира броненосца на суд толпы. Голиков хотел что-то сказать, но Матюшенко, не дав ему говорить, крикнул: «Расступись!» — и выстрелил в него.