litbaza книги онлайнДомашняяВ погоне за Солнцем - Ричард Коэн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 192
Перейти на страницу:

По дороге мы с Виктором оживленно разговаривали и делились историями из жизни. Минут через сорок он резко остановился. “Высотная болезнь”, – объяснил он и глотнул из своей правой фляжки. Я немного удивился, но стал идти медленнее. Какое-то время мы прошли в таком режиме, Виктор отставал на несколько футов. Но вскоре стало ясно, что он совершенно не в форме. Если я хотел застать рассвет, мне нужно было идти одному, так что с согласия Виктора мы распрощались. Было около шести вечера, солнце уже висело довольно низко, несмотря на канун солнцестояния. Это абсолютно безопасно, сказал я себе, многие тысячи людей проделывают этот путь каждое лето. Но идти становилось все тяжелее, сложные участки были отмечены металлическими столбиками с цепями. Указатели на японском и английском: опасайтесь камнепада и ветра. Хорошо, буду следить за камнями, но как спастись от ветра? Держаться главной дороги. Все казалось достаточно простым, но на деле таким не было, что мне вскоре предстояло узнать.

Солнце село в один момент, от чего у меня прошел холодок по коже, и не от холода, а скорее от чувства одиночества, которое часто ощущается на закате. Я включил фонарик, закрепив его на голове, чтобы руки оставались свободными. Рельеф то и дело непредсказуемо менялся. Иногда передо мной возникала бетонная лестница высотой ступенек в тридцать (крутых даже для меня, что уж говорить о среднем японце), иногда приходилось взбегать (чтобы не скатиться вниз) по двадцатифутовой полосе гладкого сланца или карабкаться по серым и черным валунам разных форм и размеров. Угол подъема тоже изменялся с двадцати градусов до чего-то значительно более крутого, так что я поднимался, сложившись почти пополам. Из-за неоднородности рельефа было невозможно установить какой-либо ритм, и само сохранение равновесия было постоянной борьбой, как, впрочем, и ровность дыхания. Я остановился перевести дух, обернулся и посмотрел вниз: прекрасный вид на каменистый, затем лесистый, затем болотистый ландшафт… но никакого Виктора, ни единой вспышки фонарика, вообще никого. Я ощутил невольную дрожь.

По мере того как подъем становился все более крутым, указателей становилось все меньше, и я несколько раз сходил с трассы и был вынужден возвращаться. Сланец и валуны теперь часто были испещрены пятнами ржаво-коричневой лавы и выходами мрамора – красивыми, но коварными в прохождении. Некоторые куски породы под ногами были в пустотах, словно губки; я положил парочку в рюкзак.

У меня появилось чувство легкости в голове, но энергии на дальнейшее движение уже не было. Навалилась горная болезнь в форме тяжелого чувства тошноты: даже и без альтиметра Виктора я считал, что преодолел 5–6 миль, причем не всегда вертикально. Я делал 50–60–75 шагов, потом следовала пауза на 30 секунд перед следующим броском. Так я миновал “Станцию 6” – пустой домик, окруженный свежими раскопами минералов, а полчаса спустя медленно вскарабкался по крутым бетонным ступеням к “Станции 7”, тоже пустой. Через “Станцию 8”, еще в получасе подъема, как мне было известно, с ночевкой за сезон проходило более ста человек.

Примерно в 20:15 я ступил на ее бамбуковое крыльцо. Дверь приоткрылась, и унылого вида японец лет шестидесяти с лишним оглядел меня сверху вниз, вряд ли обрадованный явлением внесезонного посетителя. “Снимите обувь!” – пролаял он. За ним нерешительно топталась женщина того же возраста, вероятно его жена. Она казалась более дружелюбной, и мы с ней договорились на смеси пиджин-инглиша и ломаного японского, что я могу здесь остаться на несколько часов, при условии что занесу свои ботинки в спальную комнату и, уходя, не буду шуметь.

Она провела меня к ряду двухэтажных коек в глубине дома, где я обнаружил, что не одинок. Там было четверо репортеров местного телевидения, две женщины и два мужчины, которые снимали фильм о строительстве нового спуска близко к моей трассе: старый спуск, самый опасный из всех, забрал уже слишком много жизней. Один из журналистов говорил по-английски, и мы на цыпочках вышли на крыльцо, где он курил, а я угощал его мандаринами. Он поинтересовался, действительно ли я планирую в одиночку подняться на самую вершину, да еще и в темноте. Он напомнил мне, что в июне трассы еще не освещают. Глянув на термометр, висящий на веранде, он прикинул, что на вершине будет ниже нуля, а сильный ветер может сделать температуру еще ниже. Я поблагодарил его за эти предупреждения, и мы вернулись к своим койкам.

Я заснул сразу, три часа пролетели мгновенно – мой телевизионный приятель разбудил меня в полночь, чтобы я не вышел из графика. Восход намечался на 4:37, и я был решительно настроен встретить его на вершине. Горная болезнь бесследно выветрилась, путь казался ясным, и я взял очень хороший старт, но когда я посмотрел вверх, то от удивления едва не потерял точку опоры. Всего лишь в 20 футах впереди сверкал яркий белый свет, а под ним светились две желтые полоски. “Эй, привет!” – прокричал знакомый голос. Слепящий свет исходил от головного фонаря Виктора, а желтые зигзаги были фосфоресцентными полосками, нашитыми у него на отворотах куртки. Он сидел на скале, отдыхая в первый раз с тех пор, как мы с ним расстались восемь часов назад. Я был рад встрече.

Виктор посмотрел на свой альтиметр и объявил, что нам осталось еще больше 2 тыс. футов, так что мы поспешили, не тратя времени на разговоры. Вскоре я вновь оставил его позади и взглянул на часы: около 2:30. Рельеф поверхности был по-прежнему хаотичным – пемзообразная лава, сланец, глыбы, рукотворные ступени. По обеим сторонам в свете моего фонарика сверкала покрытая снегом земля.

Я опять задыхался в разреженном воздухе, на этот раз сильнее, приходилось останавливаться каждые тридцать шагов и целую минуту приходить в себя. Я съел шоколадку и последние фрукты, проклиная собственную небрежность: что мне стоило взять с собой таблетки от горной болезни? Лучшим решением было двигаться вперед на доступной мне скорости, но времени оставалось немного, восход через два часа, каждая минута на счету. Если я вообще поднимусь на эту вершину.

Немаленькая плата за стремление “угнаться за Солнцем”, подумал я. Эта фраза встречается в предисловии Сэмюеля Джонсона к его знаменитому словарю. Он жалуется на бесконечность задачи лексикографа, “одно изыскание только дает повод к следующему, книга ссылается на другую книгу, а искать не всегда означает находить, так же как находить не всегда означает что-то узнавать”. Он также говорит о сужении поставленных задач и о том, насколько погоня за идеалом похожа на погоню за солнцем, которое, стоит достигнуть “холма, на котором оно по видимости покоилось”, оказывается столь же далеким, как и прежде. Я не гнался за идеалом, а всего лишь стремился к концу путешествия. Каждый шаг требовал неимоверной воли, и я обнаружил в голове строчки из песни группы Pink Floyd: Yo u run and you run, to catch up with the sun[12].

В погоне за Солнцем

Картина 1857 года с изображением богини Солнца Аматерасу и горой Фудзи на заднем плане. Легенда гласит, что она отправила своего внука установить мир в Японии, а его правнук Дзимму стал первым императором страны (Minneapolis Institute of Arts, Gift of Louis W. Hill, Jr.)

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 192
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?