Уже собираясь позвонить, Маша вспомнила о ключах. О них она часто забывала, так как уже давно перестала считать квартиру родителей своей и приходила сюда скорее как гостья, нежели как хозяйка. Своим домом Маша называла квартиру, которую они с Симой снимали уже больше пяти лет, еще со времен их учебы в университете. Конечно, подруги понимали, что когда-нибудь им придется разъехаться, но пока что обеих устраивала эта совместная жизнь. Сима была хорошим компаньоном: девушка она была аккуратная, редко шумела, мужчин приводила нечасто и почти всегда пропадала на работе. Порою они не виделись в течение нескольких дней, лишь перезванивались, чтобы объяснить друг другу свое длительное отсутствие.

Они начали дружить еще в школе, за это время многое изменилось в их жизнях, лишь отношения их остались прежними. Они отличались прочностью, взаимной снисходительностью к ошибкам друг друга, но главной их особенностью была свобода, которая никогда и ничем не ограничивалась. Маша и Сима были близки, но вместе с тем они не зависели друг от друга. У них были разные увлечения, знакомые, привязанности, наконец, работа, однако именно это делало их дружбу насыщенной и интересной. В ней не оставалось места для скуки, она всегда была яркой и новой.

– Мама! – Маша остановилась на пороге, раздеваясь, и улыбнулась вышедшей из кухни матери. – Мамочка! – Она раскрыла объятия, и мать крепко прижалась к ее груди. – Как же я соскучилась!

– Солнышко, если ты так сильно скучаешь, как утверждаешь, может, вернешься домой? А еще лучше, давай мы купим тебе квартиру рядом с нашей.

– В этом же подъезде? – пошутила Маша и принюхалась. – Что это?

– Ягодный пирог.

– Отлично! – обрадовалась Маша. – Не придется заходить в магазин за «вкусненьким» для Арифулиной. Она будет рада такому подарку.

– Ты голодна, зайчонок? – засуетилась мама и улыбнулась. – Ну вот. Не видела тебя чуть больше недели, а ощущение такое, будто мы год в разлуке прожили. Как ты, моя девочка?

Маша снова обняла маму за мягкие плечи и поцеловала в лоб. Она с любовью посмотрела в ее счастливые глаза и вздохнула. За последние годы мама сильно изменилась. По ее лицу веером разбежались морщинки, кожа потемнела, волосы потускнели, но все равно она осталась такой же красивой, как и прежде. Во всяком случае, так думала Маша, и отец подтверждал ее слова. Он считал свою жену непревзойденной красавицей, о чем не уставал повторять. Валентина Борисовна застенчиво краснела, но ей было приятно слышать комплименты от мужчины, которого она искренне любила. Маша часто удивлялась, глядя на своих родителей, сумевших сохранить нежность в отношениях. Казалось, за тридцать лет брака чувства их должны были угаснуть либо стать более сдержанными, но родителей, похоже, подобное не устраивало. Они все так же проявляли мягкость и доверие по отношению друг к другу и учили этому свою единственную дочь.

– Маша, ты не ответила, – напомнила мама. – Чем тебя угостить?

– Я не голодна.

– Ты похудела, – покачала головой Валентина Борисовна.

– А ты поправилась. – Маша шутливо ткнула пальцем в мамин округлившийся живот.

– Твоя правда. Не знаю, как это случилось, но у меня вдруг появились лишние семь килограмм. Чай или кофе?

– Чай, – улыбнулась Маша, обрадовавшись забывчивости мамы: еще минуту назад она начала разговор о фигуре дочери, теперь же переживает из-за своего веса, но при этом уплетает кусок пирога. – Мам, я хотела сказать, чтобы вы с отцом не придумывали для меня… – она замялась. – Я не хочу отмечать день рождения.

– Почему? Что-то случилось?

– Все в полном порядке! Просто я не считаю этот день праздником. Я никогда не любила его. Хотя, нет. Мне он всегда был безразличен.

– Дочь, ты лукавишь, – прищурилась Валентина Борисовна. – Или нечто утаиваешь. Сама расскажешь или придется тянуть все из тебя по слову? А может, мне надо позвонить Серафиме? Она быстро все сообщит мне о причинах твоего нежелания отмечать юбилей.

– Слово-то какое помпезное! – взмахнула руками Маша. – Юбилей! Не звони Симе, нового она тебе ничего не скажет. Кстати, а где папа?

– В клинике. Сегодня у него очень загруженный день, он даже на обед не приезжал.

– Жаль, что мы не встретимся, – искренне огорчилась Маша. – Но ты передай ему мою просьбу. Я не желаю этого пустого праздника! Будет лучше, если я просто приеду к вам, ты приготовишь ужин и мы посидим дома за бутылочкой вина и разговорами. Тихо, спокойно, без всяких чудачеств.

– Уверена?

– На все сто, – кивнула Маша.

– Надеюсь, от подарка ты все же не откажешься?

– Мама, – лицо Маши стало серьезным, – одно дело – ответить отказом на предложение устроить шумную вечеринку, и совсем другое – не принять подарок. Только глупец откажется от машины.

– Отец проболтался! – прищелкнула языком Валентина Борисовна и укоризненно покачала головой.

– По-другому и быть не могло. Я лично выбирала ту красотку, которая и будет отныне меня «возить».

Маша посмотрела в окно. Небо уже окрасилось в темные тона: незаметно наступил вечер.

– Все-таки не станешь дожидаться отца? – спросила Валентина Борисовна, когда дочь объявила о том, что она уходит.

– К сожалению, нет. Поцелуй его вместо меня.

Маша ощущала такую усталость, что готова была упасть прямо в прихожей, но быстро собралась с остатками сил, боясь напугать маму внезапным обмороком. Она стремительно оделась, расцеловала Валентину Борисовну на прощание и выбежала за дверь.

– Пустой день, – пробормотала она, глядя в темное небо. – Черт! – вдруг выругалась она, вспомнив, что не взяла для Арифулиной мамин пирог.

Теперь придется заезжать в магазин… Маша появилась дома только через два часа. Поставила коробку со сластями на столик для ключей и, не снимая обуви, прошла к себе в комнату. С протяжным вздохом легла на диван и прикрыла лицо ладонями.

– Совсем плохо? – с сочувствием спросила Сима, появившись в комнате подруги.

Она заботливо сняла с нее сапоги, отставила их в сторону, помогла Маше подняться и сбросить пальто.

– Калинина, ты меня пугаешь!

– Брось. Завтра мне станет лучше. Обещаю: я болею последний день, утром проснусь здоровой.

– Нужно показаться врачу, – сказала Сима, заботливо укутывая дрожавшую Машу одеялом. – Твое самолечение не дает результатов.

– А ты мне зачем же? – едва слышно пробормотала Маша. – К тому же я была у врача. Он выписал таблетки от кашля.

– Но у тебя нет кашля.

– Вот именно. Поэтому я и не хочу видеть докторов. Да, я сласти всякие привезла, как ты просила. В прихожей оставила.

– Умница. – Сима расплылась в улыбке, присела рядом с Машей, погладила ее по щеке, дотронулась до ее висков, шеи. – Калинина, ты вся горишь! Значит, так, завтра ты едешь со мной в больницу. Никаких отговорок!