Добравшись до дома, вижу, что главный вход охвачен огнем. Черт, почему я об этом не подумала? Окидываю дом взглядом: он каменный, и, если не считать входа, выглядит нормально. Я прикусываю губу и, собравшись с духом, ныряю внутрь. Три секунды спустя навес над входом обрушивается и отрезает дорогу назад. Вот черт! Теперь придется либо выпрыгивать в окно, либо надеяться, что древняя пожарная лестница подо мной не обвалится.

Кашляя от дыма, бросаюсь вверх по лестнице к своей квартире. Дверь в нее приоткрыта. Черт! Видимо, не только меня посетила идея пополнить запас стрел. Многие знали, что я делаю оружие.

Я вхожу, в квартире полный разгром. Мой рабочий стол перевернут. Почти все оружие, аккуратно разложенное на полках, успели растащить: ножи и клинки, кинжалы, луки с колчанами, булавы и стрелы.

Не останавливаясь, чтобы осмотреть то, что осталось, бросаюсь в комнату и поднимаю матрас. Под ним – несколько десятков стрел и кинжал. Швырнув сумку на пол, сгребаю стрелы и набиваю колчан. Затем хватаю ножны с кинжалом и торопливо закрепляю на теле.

Вооружившись, направляюсь вниз. Ногой выбиваю дверь в одну из пустующих квартир и вхожу. Окна здесь еще целы, приходится выбить стекло стулом. Убрав из проема осколки, выскальзываю на улицу и вновь устремляюсь в гущу сражения.

Войну я замечаю у самой границы Старого города[3].

Да, это действительно он. Впервые столкнувшись с Всадником, я не поверила своим глазам, но теперь, когда Война с ног до головы в крови жертв, а его черные как оникс глаза горят, становится ясно – это он, и никто иной.

Всадник стоит посреди дороги, его конь роет землю копытом. Ужасное создание, точь-в-точь такое, как о нем говорят. Война с видимым удовольствием смотрит на побоище.

Я беру стрелу и целюсь во Всадника. В грудь. Иначе можно промахнуться.

Война резко поворачивает голову в мою сторону, словно ветер нашептал ему о моих планах.

Черт.

Его взгляд сканирует оружие в моих руках, затем поднимается к лицу. Война пришпоривает коня. Я выпускаю стрелу, но она пролетает мимо. Перекинув лук через плечо, я бросаюсь прочь, за спиной громыхают стрелы в колчане. Оглядываюсь. Война подгоняет коня, суровый взгляд Всадника прикован ко мне. Я срезаю путь через развалины, – еще недавно это было крепкое здание, – и устремляюсь в Старый город.

Только бы не вывихнуть лодыжку. Пожалуйста, только не это.

Слышу позади стук копыт и почти физически ощущаю, как зловещий взгляд Всадника сверлит мою спину. Вокруг не меньше десятка других людей, они сражаются, бегут, но Война словно не замечает их. Он смотрит только на меня.

Черт!

Пожалуй, это даже логично: встретить Всадника в подобном месте, в городе, который был свидетелем многих раздоров и войн. В Иерусалиме каждый клочок земли пропитан кровью.

Стук копыт становится громче, ближе, но я не решаюсь оглянуться.

Обычно в Старом городе можно встретить хотя бы пару человек, но сегодня его улицы кажутся совершенно пустыми. Почему я решила скрыться именно здесь? Господь не спасет меня. Нет, только не от этого монстра.

Сворачиваю налево, передо мной Стена Плача. Бегу вдоль нее, не сводя взгляда с Купола Скалы[4]. Если мне суждено когда-либо поверить в божественное спасение, то время пришло.

Прорываюсь вперед, отталкиваясь руками и ногами, петляю из стороны в сторону, чтобы Всадник не смог достать меня. Мечеть так близко, можно рассмотреть мельчайшие узоры на ее стенах, но… двери закрыты.

О нет!

Я все равно продолжаю бежать. Возможно, вход не заперт. Возможно…

Преодолеваю последние несколько метров, хватаюсь за ручку.

Заперто.

Хочется кричать. Мысленным взором я вижу Камень Основания[5], вижу небольшое отверстие, которое ведет к Колодцу душ под ним. Если в мире и существует место, святость которого должен уважать даже Всадник Апокалипсиса, то это оно.

Я пячусь, отступаю от запертых ворот и свода с колоннами. Выхожу обратно на слепящее солнце.

Цокот за спиной затихает, на моих руках каждый волосок встает дыбом. Резко оборачиваюсь.

Война спрыгивает с коня, и я отшатываюсь назад. Он огромен. Гораздо выше обычного человека, у него тело настоящего воина: широкие плечи, мощные руки, узкая талия и сильные ноги. А на лице выражение, подобающее скорее герою трагедии. Дикая, мужественная красота лишь подчеркивает, насколько он опасен.

Война небрежным жестом достает меч из ножен за спиной. Я перевожу взгляд на массивный клинок, который сияет серебром в солнечных лучах. Сколько смертей принесло это оружие?

Но тут я замечаю еще кое-что. Скольжу взглядом по лезвию к удерживающей меч руке. На костяшках пальцев Войны мерцают алым странные символы.

Война идет ко мне, его красная кожаная броня мягко шуршит при каждом шаге, золотые украшения в волосах блестят на солнце. И сейчас он больше похож не на несущего смерть посланца небес, а на языческого бога войны.

Схватив лук, целюсь в него.

– Стой, где стоишь, – предупреждаю его.

Но Всадник не обращает внимания на меня.

Господи, помоги мне!

И я спускаю тетиву.

Стрела вонзается Войне в плечо, защищенное кожаным доспехом. Не сводя с меня глаз, он сжимает пальцами древко и выдергивает стрелу. Наконечник покрыт кровью, и я чувствую гордость: моя стрела пробила броню Всадника! Завожу руку за спину, хватаю еще одну стрелу и отпускаю в полет. На этот раз стрела отскакивает от доспеха, не причинив никакого вреда.

Расстояние между нами сокращается.

У меня остается время только на один выстрел, потом придется сменить оружие. Достаю последнюю стрелу, целюсь, стреляю… Слишком высоко!.. Отбрасываю лук и колчан, стрелы рассыпаются по земле. Рука тянется к кинжалу. Рядом с чудовищным мечом Войны он кажется игрушкой. Я смотрю на гигантские мышцы Всадника… Нет, мне его не победить.

Сейчас я умру.

Пальцы крепче обхватывают рукоять кинжала. Я должна хотя бы попытаться оказать сопротивление.

Начинаю двигаться, стараясь держаться к солнцу спиной. Война сокращает расстояние между нами, даже не пытаясь выбрать тактику. Ему не нужны какие-нибудь преимущества, чтобы уничтожить меня. И даже если слепящее солнце раздражает Всадника, он этого не показывает. Я вдруг понимаю: наше столкновение даже схваткой не назовешь. Он уничтожит меня, как лев – надоедливую мышь.