Моё любимое время года: в воздухе пахнет весной, солнце ярко светит, можно снять шапку, надеть лёгкое пальтишко. Одним словом – красота! Время влюбляться. Хотя мне и без этого, вроде как, хорошо. Ну нет её, любви этой! Зато есть любимая работа, друзья, родственники.

Никогда не чувствовала острой потребности любить кого-то. Мне и одной всегда было хорошо. Были у меня отношения. Разные. Но никогда я так не убивалась, как мои подруги. Никогда не была безумно счастлива. Не было этого ощущения полёта, о котором все говорят. Через две недели мне исполнится двадцать четыре года. Самое время, говорит мама, завести семью и детей. Только не мне. Нет. Я совсем к этому не готова. Думаю, что торопиться некуда, и ничего страшного не случится, если я сделаю это ближе к тридцати. Сейчас все так делают.

Зазвонил телефон. Я сняла трубку – это была Мила.

– Госпожа директорша! Это вас беспокоит Пётр Ильич. Который Мартышкин, помните? Мне ваш вариант моей фамилии даже больше нравится. Решено, меняю паспорт! – язвила она.

– Привет, Милочка! Ты тоже уже в курсе?

– Звонила Мите спросить, куда двинем завтра вечером отдыхать. Так он мне тебя и сдал.

– Понятно, – буркнула я.

– Да ладно, – она явно веселилась, – всё будет хорошо! Я даже не удивилась, ты всё время попадаешь в такие истории.

– Конечно же. Как у тебя на работе? – поинтересовалась я.

– Совсем запарилась. Народ прёт и прёт. Ни минуты отдыха, всем что-то надо!

– Так ведь ты же у нас большая бухгалтерская шишка!

– Сама уже не рада. А ты, – Милка вздохнула так, что у меня в ухе зачесалось, – возьми вина красного, лучше «Изабеллу», будем вечером стресс снимать, всё-таки пятница. Или ликёрчик можно.

– Ладно, возьму. Тогда до вечера. Целую ручки!

– Типа того! – Усмехнувшись, она бросила трубку.

Мы с Милой жили вместе в её трёхкомнатной квартире. Я бы, наверное, так и жила с родителями, если бы она меня год назад не уговорила переехать к ней. Как показала практика, вдвоём действительно веселее. В любом возрасте чувствуешь себя взрослым, а начать новую, по-настоящему взрослую жизнь бывает трудно.

С Милой мы вместе учились в университете. Я знаю её с семнадцати лет. Самый чудесный на свете, самый добрый и искренний человечек. Она мне очень дорога. Зная её историю, удивляюсь, как же она не озлобилась на весь мир. Наверное, это благодаря любви, которая царила у них в семье, несмотря на беспросветное безденежье.

Появившись на свет в семье бедных рабочих, всю жизнь Мила терпела лишения. У неё не было красивых платьев, как у других девочек. Почти каждый день она ела одну картошку с капустой, никогда не пробовала деликатесов. Мать даже не могла дать ей денег на обеды в школу. Всё лето, помогая родителям, она работала в огороде вместе со старшим братом, стирая руки до мозолей. И всё же, живя в своём маленьком мирке, они были счастливы.

Но всему когда-то приходит конец. И когда ей исполнилось двадцать, она в момент осталась совсем одна и в жизни, и в трёхкомнатной квартире: Маму сбил автомобиль, когда она стояла на остановке. Какой-то пьяный урод в тот день сел за руль и прямо в центре города среди бела дня наехал на людей, дожидавшихся на остановке автобуса. Пять человек – все насмерть. Когда папа узнал о произошедшем, то слёг с сердечным приступом. Врачи ничего не смогли сделать. Он тоже умер. Ушёл вслед за женой со словами: «Дочь, прости, но без неё мне все равно не жить».

Старший брат Милы давно имел с женой и детьми свой собственный дом. Так что квартира досталась моей подруге целиком. Она закрылась там и не выходила неделю. Я не знала, что говорят в таких случаях, поэтому просто пришла и обняла её. Мы пили коньяк и плакали навзрыд.

Она рассказала мне всю свою жизнь. Тяжело, когда твой мир вот так рушится в один миг. Это невыносимо. Та жизнь, которой ты жила, остаётся в прошлом навсегда, а лица родных – только в твоей памяти и на старых выцветших фотографиях.

Мила училась жить одна, с головой уйдя в работу, на которую ей пришлось устроиться, чтобы выжить. Совмещая должность помощника бухгалтера с учёбой, она уже через три года дослужилась до финансового директора филиала компании. Работая по двенадцать часов в сутки, Мила уставала, как собака, легко ей ничего не давалось, но место под солнцем она всё-таки нашла. Сама.

Я не такая, у меня не было стимула сделать карьеру любой ценой. Мне, само собой, всегда везло, но не думаю, что смогла бы подражать Миле, поэтому горжусь своей подругой, которая ещё и на жизнь никогда не жалуется.

Теперь она сидит в своём кресле, раздаёт указания, подписывает свои финансовые бумажки и подсчитывает прибывающие денежки. А по выходным обходит медленным шагом магазины и, навёрстывая упущенное в детстве и голодной юности, скупает одежду, обувь, косметику, продукты. Всё, что только может унести с собой. Дома готовит изысканные блюда, чем, безусловно, меня радует, и консервирует огурчики, помидорчики, делает безумно вкусное лечо по рецепту ее мамы.

Мои размышления прервал стук в дверь. Маша просунула в нее голову и сообщила о том, что ко мне пришел посетитель. Я выпрямила спину и сложила руки в замочек, но потом сочла более правильным встать и поприветствовать вошедшего за руку. Приподнявшись с места, я попросила Марию пригласить его войти.

Маша открыла дверь, пропустила вперёд интересного мужчину лет пятидесяти в очках и плавно прикрыла её за собой. Дорогой итальянский костюм сидел на нём как влитой. Мужчина подошёл к моему столу, улыбнулся и протянул руку:

– Пётр Ильич Шишкин, – представился он, – по поводу организации банкета.

– Ева Евгеньевна, управляющая этим рестораном, – я пожала ему руку, – пожалуйста, присаживайтесь.

Мужчина тяжело опустился в кресло – мешал возраст и лишний вес. Достав платок, он вытер им со лба капельки пота. Сев на своё место и застенчиво улыбнувшись, я продолжала:

– Пётр Ильич, я должна извиниться за то недоразумение, которое произошло сегодня во время нашего с вами телефонного разговора. Я действительно спутала вас с другим человеком. Мне ужасно неудобно, но я готова искупить свою вину отличным обслуживанием вашего свадебного банкета в любое удобное для вас время. Если вы согласитесь закрыть глаза на мою непростительную оплошность, то наш ресторан сделает вам хорошую скидку, – я подняла голову и заглянула ему прямо в глаза: – Простите меня, пожалуйста. Чем я могу загладить свою вину?

– Ева, – он смотрел на меня и иронично улыбался, – вы прекрасная молодая девушка. Я по достоинству оценил вашу шутку. Наверняка вам сейчас ужасно неловко, но я вот даже посмеялся вместе со своим старшим сыном после нашего разговора. Это у него будет в субботу свадьба. Я совсем не намерен ругаться и портить тем самым вашу карьеру. Тем более, наша семья попала в неприятную ситуацию: ресторан, с которым мы ранее договорились о проведении торжества, отказал нам на днях в пользу проведения дня рождения какого-то депутата. Теперь придётся с ними судиться, но это никак не облегчает нашего положения. Мне необходимо заручиться вашим согласием, чтобы я мог немедленно напечатать свадебные приглашения для гостей.