купюрах. Передача состоялась в Американском доме в квартале Маади, и чемодан с деньгами был доставлен в бюро генерала Нагиба. Узнав об этом, Насер пришел в негодование. Он потребовал, чтобы Нагиб дал отчет «Свободным офицерам». Тот заявил, что эти деньги — специальный дар президента Эйзенхауэра для «защиты Египта от коммунизма». Это еще более усилило гнев Насера, прекрасно отдававшего себе отчет в том, что кроется за такого рода филантропией. Он потребовал от Нагиба передать деньги Совету революционного командования. «Они все это делают под маркой благотворительности, — сказал Насер на заседании совета, — что ж, их деньги пойдут на полезные цели…» «Свободные офицеры» были молоды. Насер, темпераментный, жизнерадостный человек, обладал чувством юмора. Над ЦРУ «подшутили» — деньги закрытого фонда «на борьбу с коммунизмом» пошли на строительство башни-обозрения, с рестораном и баром на верхнем этаже. Агенты ЦРУ были оскорблены до глубины души. Они поняли, может быть, что с Насером шутки плохи. Больше ему не пытались всучить деньги для подобных целей.

Отель «Хилтон», где ужинал тогда Насер с друзьями, расположен на правом берегу Нила. Это самый комфортабельный отель города. И хотя в росписи его стен использованы египетские мотивы, он, как две капли воды, похож на своих родных братьев в других городах мира. Отель построен в 1958 г. Он несколько громоздок, но удобен.

Вернувшийся в начале 20-х годов в Соединенные Штаты после войны американец Конрад Хилтон сумел скопить изрядную сумму денег и ломал голову, куда бы ее вложить. Он отправился в Техас и построил там несколько гостиниц. Хилтон был человек предприимчивый и поставил «гостиничный бизнес» на широкую ногу. Дело пошло. Соорудив ряд отелей в США, он перенес свою деятельность в Канаду. Здесь он добился разрешения называть свои отели «Хилтонами». То, что он делал, было современным, и Хилтон быстро прижал своих конкурентов. В 30-х годах он построил «Хилтон» на Антильских островах, а потом во многих столицах мира. Он написал книгу «Добро пожаловать ко мне в отель», которая одно время была бестселлером. В Латинской Америке, Африке, на Ближнем Востоке — везде можно встретить отели «Хилтон». Они дорогие, но несколько скучные и самодовольные, лишенные той простоты и гостеприимности, которыми обладают провинциальные французские гостиницы и арабские «фундуки».

До Каира фирма Хилтона добралась сравнительно поздно. То было время, когда Египет вышел на широкую международную арену. Приезжало много иностранцев, разных делегаций, экспертов. Гостиниц не хватало. Тогда-то и построили «Хилтон» в Каире. К нему «тяготеют» иностранцы из англосаксонских стран, приехавшие в египетскую столицу. Здесь, а также в другом отеле, «Шератон», построенном сравнительно недавно, проводятся пресс-конференции западных фирм и делегаций. В этих отелях живут министры, приезжающие в АРЕ с официальными визитами, если только им не отводят специальную резиденцию.

От площади Ат-Тахрир отходят две улицы, которых не минует никто, будь он в Каире хоть день или два. Это улицы Талаат Харб и Каср-ан-Нил — торгово-деловые артерии современной египетской столицы. Вдоль них выстроились магазины, маленькие кафе, конторы банков, компаний, авиационных агентств, кинотеатры. Здесь постоянно тьма народа. Но это не арабская толпа. Фланеры Каср-ан-Нила и Талаат Харба одеты по-европейски. Последняя раньше называлась улицей Сулейман-паши — одного из офицеров армии Мухаммеда Али. Он был французом, и звали его Жозеф де Сев. Сулейман — его арабское имя, а звание паши ему присвоил Мухаммед Али. В начале улицы ему поставили памятник. После тройственной агрессии 1956 г. памятник убрали. На его месте стоит теперь памятник Талаату Харбу, основателю первого египетского коммерческого банка «Миер», наиболее влиятельного объединения крупной буржуазии Египта. Талаат Харб в феске стоит спиной к Нилу. В 60-х годах группа его предприятий была взята под контроль государства.

Название другой улицы, Каср-ан-Нил, в переводе с арабского означает «дворец на Ниле». Когда-то, видимо, здесь был дворец. Следы его сохранились только в названии улицы…

Круг деловых интересов иностранца — дипломата, эксперта, журналиста — в основном определен этим районом. Поэтому я и написал, что можно долго прожить в египетской столице и не посетить старого Каира. Даже туристские тропы все реже заводят туда приезжего: пирамиды, Национальный музей, места развлечений, немного «золотого рынка» Хан аль-Халиля, ну, может быть, университет Аль-Азхар — вот, собственно, и весь «типовой» круг, по которому ходит турист в Каире. Потом его увозят в Александрию и в Луксор.

Но если для поверхностных туристов старый Каир, может быть, и утратил интерес, то для всех, кто действительно интересуется арабской цивилизацией, посещение пыльных, горячих улиц старого города просто необходимо. И если можно прожить долго в Каире и не побывать в районе Зейнаб или Аль-Халифа, или в цитадели на Мукаттаме, то нельзя взглянуть в лицо этому городу, а тем более познать его, не встретившись, не завязав знакомства со старым Каиром.

Речь идет вовсе не о любви к экзотике. Просто Каир — лабиринт, из него нельзя выйти в сегодняшний день страны, не пройдя каменными воротами Баб-аз-Зувейла, где когда-то казнили государственных преступников, узкими переулками цитадели, где Мухаммед Али в течение часа уничтожил мамлюков, правивших Египтом несколько сот лет, галереей мечети Ибн Тулуна — там тихо и просторно и есть время для раздумий.

В старом Каире тесно. Его население растет теми же удивительными темпами, что и население египетской столицы в целом. Но застраивается он гораздо медленнее. Его структура почти не изменилась. Некоторые улицы и площади переименованы. Но новых практически не возникло. Многие дома и строения стоят в неприкосновенности с XVI или XVII в. Они обветшали. И кажется удивительным, что они существуют. Другие обновлялись и перестраивались по частям. Меняли крышу, перестилали пол, вставляли новые двери и окна. Так же поступали со знаменитыми древними мечетями. Некоторые только названы по имени султана и халифа, при котором они были построены. На самом деле от той мечети почти ничего не осталось — последующие владыки Каира реконструировали или перестраивали их по своему вкусу. А иные правители, свергнув своих политических соперников, разрушали и то, что было ими сооружено. Политические страсти самым явственным образом наложили свой отпечаток на архитектурный облик Каира. Такая судьба постигла мечеть Амра, арабского завоевателя Египта, частично мечеть Ибн Тулуна.

Одна из особенностей старого Каира, и, может быть, это до некоторой степени относится и к другим городам арабского мира, заключается в том, что дом часто не отделен от улицы. В одноэтажных домиках часто нет той комнаты, которую мы называем прихожей или передней. Переступив через порог, житель старого города порой оказывается сразу же во дворе. В иных зданиях нет двери. Занавес отделяет