в спорте и науке впечатляют, Хэнк! Вы – знамя будущего и, не побоюсь этого слова, эталон современности! Ваша работа в межгалактическом сенате вдохновляет людей! Поведайте нам, что же заставило вас принять данное решение?

– Долгие годы мне приходилось конкурировать с успешными в тех или иных делах людьми, – улыбнулся Генри, – и я привык доказывать им и себе, что каким бы особенным не мнил себя человек, а я окажусь лучше! Так было на начальных курсах, так было в Высшей школе Республиканской Академии, так будет всегда и на межгалактической политической арене, милая!

– Но перед вами открыты все двери, почему же вы приняли решение вернуться на Миллениум, Хэнк?

– Я не хочу прозябать в кресле там, где и без меня хватает людей, способных повлиять на галактику. Нова Спектрум – прекрасная планета, лучший во Вселенной образовательный центр, но все те, кто прочил мне карьеру в столице, не забывайте – я родился на Миллениуме! И я уверен, что смогу стать тем, кто приведет планету к истинному могуществу.

– Люди считают, – девушка слегка потупилась под пронзительным взглядом Хоппера, – что человеку вашего калибра нечего делать на планете, три четверти которой занимают урановые рудники. Звездная система Лайан-Прайд существует по законам и порядкам космических вооруженных сил…

– Я знаю, леди, – перебил Хоппер, небрежно взмахнув рукой. – Я вырос там и до сих пор помню законы до последней буквы. Я знаю, что такое выправка и исполнительность! Но на Миллениуме не нашлось еще ни одного военного, который не подчинялся воле лидера. И под моим руководством Миллениум придет к…

Стив отключил звук голопроектора, пожалев о том, что не существовало кнопки, позволяющей сделать то же самое с реальным ртом Генри Хоппера. Райли сплюнул на пол и закурил.

– Твою мать… – буркнул он. – Чертов Хоппер! Куда катится, мать ее, Вселенная, если в сенате у нас сидят ублюдки типа Хоппера?!

– Завтра мы отправляемся на Олд-Прайм, Стив, – хлопнул его по плечу приятель. – Не забивай себе голову лишними проблемами.

– Но ты слышал, Нэтт? Сукин сын собрался баллотироваться в президенты Миллениума! Моей родной планеты!

– Для этого ему должно повезти, Стив.

– Лучше бы удача не улыбнулась этому ублюдку! – отчеканил в ответ Райли, и парни, что сидели с ним за столиком в баре, согласно закивали.

***

– Мы потеряли остатки флота, сэр, – советник трясущейся рукой вытер со лба пот. – Они блокируют все точки гиперпрыжков, уничтожают корабли акцентированными ударами. Повстанцы предложили выжившим на мирных условиях перейти под их знамена, и теперь наша армия снова раскололась надвое! У вас в распоряжении осталась лишь десятая ее часть!

– А что сенат? – прошептал Хоппер. – Какова их позиция?

– Республиканский сенат принял решение обособить наш сектор и признать его зоной нерегулируемого конфликта, сэр.

– Это все? – ледяным тоном поинтересовался Генри.

– На данный момент ведутся переговоры… сенат рассматривает самый важный для нас вопрос… они решают, готовы ли пойти на условия Восстания, и признать вашу кандидатуру лишенной полномочий… – запинаясь, осторожно ответил советник.

В порыве нахлынувшей ярости Генри схватил кресло и запустил им в стену.

Советник никак на это не отреагировал.

– Значит, нас бросили? – прошипел Хоппер и вцепился руками в волосы. От идеальной прически и невозмутимой внешности не осталось и следа.

Шел третий год его правления планетой в должности полномочного представителя Единой Космической Республики в звездной системе Лайан-Прайд и второй год бушевавшей войны за обособленность и независимость сектора.

Восстание было тщательно продумано. Оно грянуло, словно гром среди ясного неба одновременно по всей планете, и всего за сутки переросло в полноценную войну. Противник действовал слаженно и четко, впрочем, другого от него и не ждали. Восстание поднял лучший за всю историю Единой Космической Республики адмирал вооруженных сил. Его карьера протекала молниеносно, ордена, медали и награды сыпались нескончаемым потоком, а на счету не было ни единой проигранной битвы. Гениальный тактик и военный стратег – достойный конкурент Хэнку Хопперу, которого на протяжении всей карьеры называли не иначе как «Золотой мальчик».

На поверку адмирал оказался мальчиком из платины.

– ЧТО ЕЩЕ НА ПОВЕСТКЕ ДНЯ?! – проревел Генри, тем самым расписываясь в бессилии.

Впервые в жизни он терпел сокрушительное поражение и не видел причин, по которым ситуация могла бы внезапно выправиться.

– Я не понимаю, что происходит, но пока что он не хочет говорить с Сенатом, – сообщил советник, и Хоппер окинул того ошалевшим взглядом. – Сейчас адмиралу нужны вы лично, сэр. И он требует не голоэфира, а личной встречи на мостике своего крейсера.

Генри сел на стол и свесил ноги словно ребенок. В тот момент он ощутил прилив первобытного страха перед неизбежностью. Хоппер ни за что не признался бы никому из подчиненных, но этого человека он действительно боялся.

Теперь да.

Он и понятия не имел, найдется ли во всей звездной системе хоть кто-то, способный прийти на помощь. Ситуация казалась неразрешимой.

– Или так, или ждать, пока сенат от нас откажется? – обреченно озвучил Хоппер очевидные мысли.

Советник не проронил ни слова. Лишь кивнул. Выбора не было.

– Собирай группу, – приказал Генри. – Мы пойдем на контакт.

***

Капитанский мостик боевого звездного крейсера «Юниверсал С-13-47» класса «Галактика» сиял, словно операционная величайшего во Вселенной хирурга. Однако Хоппер ни секунды не сомневался в том, что к его визиту не готовились специально. Репутация адмирала бежала далеко впереди, и если хотя бы сотая часть процента всех слухов о нем была правдой, то этот человек всегда работал в идеальных для себя и окружающих условиях.

«В конце концов, капитанский мостик флагмана – это твое лицо, адмирал».

Генри не озвучил мысль вслух. Лишь задумался, а капитанский ли это мостик или все же адмиральский? Он не знал, разделяют ли эти понятия.

Стивен Райли стоял напротив, будто и не прошло двадцати лет с того момента, когда двое агрессивно настроенных молодых парней сошлись на игровом поле в хэвибольном матче. Его строгая выправка, гладковыбритое лицо, острый взгляд и идеальная для военного квадратная челюсть давали понять каждому, кто оказывался перед адмиралом, что шансы на успех невелики, коль ты оказался его соперником.

– Господин президент, – почеркнуто вежливо поприветствовал давнего противника Райли, – рад, что за два года вы наконец выделили мне время для встречи.

Стивен стоял в окружении личного офицерского состава. Двенадцать человек, ни один не вооружен. Генри подумал, что этого и не требуется. С ним пришли трое – советник, заместитель и представитель СМИ, на присутствии которого настоял адмирал.

– Каково это – быть самым крупным военным преступником последних лет, адмирал? – сохраняя тон, ответил