Макбрайд кивнул:

— А Кэти Тодд?

— Она же вам сказала, что не знает, — нетерпеливо вставил Сэм, взглянув на часы. — Мам, пора ехать.

— Прошу прощения, что задержали вас, — с еле заметной усмешкой произнес Макбрайд.

Сэм выпрямился:

— Разрешите вас проводить.

Полицейские переглянулись, попрощались с Шарлоттой и пошли к двери. Она задумчиво проводила их взглядом.

Когда Сэм вернулся, она внимательно разглядывала свою почту. Счет, позабытый, лежал рядом с сумочкой, а вот второй конверт она держала в руке.

— Мам, потом прочитаешь! Поехали, я и так уже опаздываю!

— Странно все это…

— Согласен. Поехали, а?

Шарлотта перевернула конверт. Ее имя и адрес были написаны корявыми буквами зелеными чернилами. По штемпелю получалось, что письмо пришло из Дублина, но обратный адрес указан не был. Она вскрыла конверт — Сэму казалось, что ее движения были как в замедленном кино, — и заглянула внутрь.

— Там что-то есть.

Она перевернула конверт, и оттуда ей в ладонь выскользнул… Нет! Она тихо охнула.

Сэм испуганно схватил ее за руку:

— Мама, что там? С тобой все в порядке?

Шарлотта медленно разжала пальцы, и Сэм увидел медальон на длинной серебряной цепочке. Мать издала какой-то странный пронзительный звук. Она отступила назад и осела на ступеньки лестницы, словно ее в один миг покинули все силы. В один прыжок Сэм оказался рядом с ней, теперь перепуганный по-настоящему. Да что же это такое? Неужели с сердцем стало плохо?

— Скорей, Сэм! — еле выдохнула Шарлотта. — Догони их!

— Полицейских?

— Скорее!

Сэм выскочил за дверь. Полицейские уже сидели в машине, собираясь уезжать, когда он замахал им, чтобы они задержались.

Каллен опустил стекло:

— Что случилось?

— Матери плохо! Ей что-то прислали в конверте. Вы должны вернуться.

Они прошли за Сэмом обратно в дом. Встревоженно он заметил, что мать плачет.

— Мам, что происходит?

— Миссис Джонс? — Макбрайд подошел к ней ближе.

Шарлотта протянула Сэму медальон:

— Открой…

Внутри оказалась старая фотография. Он не узнал того, кто был изображен справа, но с ужасом мгновенно понял, кто слева.

— Кэти, — прошептал он. — Но как это возможно?

— Миссис Джонс, что случилось?

— Та женщина… англичанка, вы назвали ее Кэти…

— Да.

— Как… она выглядит?

— Блондинка, рост примерно метр семьдесят пять, стройная, глаза голубые. На вид лет тридцать…

Шарлотта застонала так громко, что Сэм вздрогнул. Она выхватила медальон у сына и сунула его в широкую ладонь Макбрайда.

— Это дочкин медальон. Моей дочери. Она… он был на ней в тот день, когда она пропала, двадцать шесть лет назад. Ее звали Кэти… Кэти Джонс.

Макбрайд открыл медальон и принялся внимательно разглядывать фотографию.

— Вы должны отвести меня к ней! — закричала Шарлотта, цепляясь за его руку.

— Миссис Джонс, я не…

— Умоляю! Вы же сами говорили, у нее есть мой адрес. Ради бога! Я только хочу увидеть ее!

— Мама, прекрати! — Сэм схватил мать за плечи. — Кэти утонула!

— Сэм…

— Прекрати! — не сдержался Сэм. — Ты должна взять себя в руки!

— Но медальон… — Она высвободилась из его рук. — Это ведь ее медальон! У кого еще он мог оказаться?

— Не… не знаю, — с запинкой ответил Сэм и обернулся к Макбрайду, которому, казалось, было неловко наблюдать эту семейную сцену. — Я ничего не понимаю! Вы что, хотите сказать, что моя сестра жива?

— Успокойтесь, пожалуйста.

— Успокоиться? Смеетесь? Вы доводите мать до слез, даете ей надежду… Да вы хоть понимаете…

— Мы ничего не знали о вашей сестре, — негромко произнес Каллен.

Сэм зажал в кулаке медальон и сказал:

— Это возмутительно.

— Сэр, похоже, вам с матерью придется проехать с нами. В участке и разберемся, — сказал Макбрайд таким голосом, от которого Сэму стало не по себе.

— У меня сегодня несколько деловых встреч. Я не могу…

— Сэм, — тихо сказала мать, — это наша Кэти.

— Пока не известно.

— Это она, — не сдавалась Шарлотта. Она взяла сына за плечи и встряхнула его. По ее щекам текли слезы. — Какие могут быть встречи? Она жива! Я молилась, Сэм! Я молилась, всю жизнь молилась, и вот… Кэти жива!

Сэм обнял мать и смущенно погладил ее по спине:

— Ладно, мам, ладно… Поехали. Не плачь, все будет хорошо.

Котенок был совсем маленький, всего двух месяцев от роду, крошечный полосатик с белой грудкой, белыми носочками и черным кнопкой-носом.

— Как назовешь? — спросил он, положив ноги на кофейный столик и вольготно раскинув руки по спинке кожаного дивана.

— Не знаю… — ответила она, взяла котенка на руки и прижала к синяку на щеке. Котенок был мягкий и пушистый. Казалось, шерстка его пахла корицей. Интересно, где он его взял. — А ты как предлагаешь?

— Твой котенок, ты и называй, цыпка.

— Ну, привет, малыш. — Она улыбнулась: ну конечно, он раскаивается в своем поступке, вот, котенка ей подарил, а ведь он далеко не любитель животных. — Может, Зигги?

— Годится, — ответил он, глядя на нее водянисто-голубыми глазами.

Все девчонки в клубе по нему с ума сходили и бешено ревновали, что он с ней. Не раз она слышала: «И что он в ней нашел?» Он был хорош собой — высокий, атлетически сложенный. Благородные черты лица достались ему от бабки, в которой, по его словам, текла и русская кровь. Сара верила, что он говорит правду.

— Смотри теперь за ним как следует. Я не хочу, чтоб дома все было кувырком, так что ты за него отвечаешь.

— Хорошо.

Она уткнулась носом в мех котенка и понесла его на кухню, чтобы напоить молоком. Опустив его на пол, она выпрямилась и стала смотреть, как он неуверенно ковыляет на коротеньких лапках, обнюхивая свое новое место обитания. Такого милашку она еще никогда не видела.

В комнате включили телевизор. Шел футбольный матч.

Она застыла. Только бы его команда выиграла! Утром она слышала, как он звонил в букмекерскую контору и поставил чуть ли не две тысячи.

Она опустилась на колени.