Садовник заметил фотоаппарат, перевел взгляд на окно, из которого в этот момент донесся испуганный возглас.

— Ах ты, извращенец поганый! — грозно рявкнул он.

— Нет, вы неправильно поняли!

Садовник схватил лопату, похоже собираясь перейти от слов к делу.

Джон обернулся к дому, как раз когда «друг» Кармел Гренджер подошел к окну. Он успел еще заметить, что Кармел, натягивая блузку, выскочила из комнаты.

Подняв раму, мужчина выглянул на шум:

— Чарли, в чем дело?

— Этот псих снимал вас!

— Снимал?

— Ну да, через окно! Извращенец!

Мужчина побагровел и перекинул ногу через подоконник, собираясь вылезти.

— А ну-ка иди сюда! — взревел он. — Сейчас я тебе этот фотоаппарат в задницу засуну!

Джон решил, что он уже видел достаточно. И сделал лишь то, что оставалось ему в этой ситуации: бросился бежать без оглядки.

Человек с тачкой заорал ему вслед:

— Возьми его, Флай! Давай, мальчик! Взять его, взять!

Джон, задыхаясь, что было духу мчался к сараям. Позади он слышал громкий лай. Черт! Не успеть добежать до дороги. Его единственной надеждой остались деревья и колючие заросли в нескольких ярдах слева от дорожки. Может, получится перелезть…

Он резко свернул в намеченную сторону. Собака не отставала и даже цапнула его за ногу.

— Ах ты-ы-ы… Зараза!

Джон припустил быстрее, перескочил через лежавшее на земле дерево и нырнул в спасительные кусты. Не успел он сделать и трех шагов, как споткнулся, угодив ногой в почти завалившееся проволочное ограждение. За ним оказался небольшой грязный утиный пруд, куда он со всего размаху и влетел.

«Агхх!» От неожиданности проглотив полный рот вонючей жижи, он старался удержаться на ногах, поднимая фотоаппарат как можно выше. Дно было илистое и грязное, ноги увязали, вода уже доходила до груди. Джон размахивал рукой, кашлял, плевался, пытаясь плыть. Перепуганное утиное семейство кинулось прочь от него.

Помогая себе свободной рукой, он кое-как выбрался на противоположный берег. От этого непредусмотренного купания в ледяной воде у него зуб на зуб не попадал. Когда он уже почти вылез, на лужайку перед ним выскочила колли, встала в стойку и залилась яростным лаем. Джон протер глаза, поглядев на собаку, поднял с земли трухлявую ветку и швырнул в нее:

— Да заткнись ты!

К его удивлению, собака действительно замолчала, уселась на берегу и стала смотреть, как Джон, по-прежнему держа фотоаппарат высоко над головой, выкарабкался на траву и принялся выплевывать тину. Шатаясь, он добрел до кустов, а оттуда направился к дороге.

Нащупав в кармане мобильник, он достал его и попробовал позвонить. Ничего не вышло, телефон намок и не работал. Выругавшись от бессилия, он захромал к стоянке, где оставил «фиесту». Когда он обернулся, колли все также сидела, глядя на него, вывалив из пасти красный лоскут языка.

К четырем часам Сара проголодалась. Она сбегала через дорогу в супермаркет, купила горячий пирог с курицей и свежий номер «Геральда» и, лавируя между застрявшими в пробке машинами, вернулась обратно. Джон так и не появился, даже не позвонил. Несколько раз она звонила ему сама, но его мобильник сразу переключался на голосовую почту.

Не то чтобы она очень волновалась. Джон всегда жил по своим правилам, и, вполне возможно, сейчас он просто наплевал на слежку за Кармел Гренджер и сидел где-нибудь в пабе.

Вообще-то, с недавних пор он старался измениться: вел себя более ответственно, впрягался во все дела — ее дела, справедливости ради мысленно уточнила Сара.

Агентство «КвиК» занимало четвертый, последний, этаж давно не ремонтированного дома на Уэксфорд-стрит. На первом этаже дышал на ладан бакалейный магазинчик, на втором находилось логово пиратской радиостанции «Фрик-FM» местного возмутителя спокойствия Майка Бреннигана, на третьем в свободное от запоев время практиковал адвокат Родни Митчелл.

Сара уже собиралась открыть входную дверь, когда заметила Джона. Жутко грязный, он шел в сторону их офиса, и прохожие шарахались от него в разные стороны.

— Что, скажи на милость, с тобой приключилось? — только и смогла выговорить она. — И что это за вонища?

— Жижа из утиного пруда. — Джон снял с рукава кусочек мха и бросил его на мостовую.

— Жижа из утиного пруда?

— Удовольствие получил — на всю оставшуюся жизнь хватит. — Джон понюхал рукав и поморщился. — И еще на меня пса спустили.

— Ну и как? Он догнал тебя? Слушай, да ты мокрый насквозь.

— Я в курсе.

— И воняешь, как сточная канава.

— Ага, еще ты мне об этом расскажи. Мне пришлось, когда обратно ехал, все окна в машине открыть настежь.

— Ой, нет! Это же моя машина!

— Уж извини, но теперь она воняет по высшему разряду. — Он вскинул руку, предупреждая ее реакцию, о которой догадаться было совсем не сложно. — И прежде чем ты начнешь ругаться, позволь напомнить, что именно ты настояла, чтобы я взял машину.

— Да, потому что в «манте» незамеченным остаться невозможно. Так ты хочешь сказать…

— Простите… — Возле Сары остановился высокий незнакомец. На вид ему было около тридцати, ростом с Джона и симпатичный, как молодой Роберт Редфорд: светлый блондин с васильковыми глазами и серьезным выражением лица. Одет он был в превосходно сшитый костюм и темно-серый плащ; на ногах — начищенные до блеска ботинки. В левой руке со стильными часами на запястье он держал листок бумаги. Кольца на руке Сара не заметила.

— Извините. — Сара отступила на шаг, давая ему дорогу, но незнакомец не пошел дальше. Он постоял, глядя то на листок, то на их замызганную алюминиевую дверь с тонированным стеклом, и нахмурился.

Джон нетерпеливо вздохнул:

— Мы можем чем-нибудь помочь вам?

Мужчина недоуменно посмотрел на него:

— По-моему, я немного заблудился… Я искал… Мне нужно детективное агентство «КвиК». Оно должно быть… Скорее всего, у меня неправильный адрес.

— Агентство «КвиК» находится здесь. — Сара показала на крошечную табличку у звонка.

— Мы и есть детективное агентство «КвиК», — произнес Джон.

Мужчина внимательно посмотрел на них. Эта встреча явно превзошла его самые смелые ожидания.

— Я — Сара Кенни, а это мой партнер, Джон Квигли, — представилась Сара и протянула руку, чтобы поздороваться. — Заранее прошу прощения за внешний вид Джона. Он только что вернулся с задания. — На щеках у Джона засохла зеленая тина; он весь был в грязи, перьях и… в чем только он не был. И вонял он все сильнее. — Трудное было задание. Маргинальное… — пояснила она.