С трудом вспоминая ингредиенты и измельчая травы, я попутно проклинала свои посредственные навыки в зельеварении. Большинство ведьм были искусными травниками. Если уж мне и было суждено прожить жизнь в вечном страхе, то почему тогда мне не достались какие-нибудь вспомогательные магические силы? Жаль, у меня не было матери, которая могла бы всему обучить. Да и просто жаль, что не было матери. Закончив, я выбежала наружу и направилась по тропинке к болотам.

Даже несмотря на корсет и тяжелую юбку, я любила бегать по фиолетово-белым вересковым полям. Холмы вокруг меня вздымались и опускались, и вскоре я прибыла на место встречи – островок из темно-серых камней посреди болотистой местности. Мы с Руком обнаружили его много лет назад при неудачной попытке сбежать.

Парень сидел под каменным выступом и устало потирал глаза. Его левая рука безвольно лежала на колене. Проклятие! Должно быть, Рук чувствовал себя хуже, чем казалось.

– Припарка у меня. Насколько все плохо? – спросила я, присаживаясь рядом.

– О, я бы сказал, что очень.

Голос Рука не дрогнул, но я видела по напряженной линии его челюсти, что парню ужасно больно. Он попытался снять жакет, не задевая левую руку.

– Дай помогу.

Сняв с Рука жакет, рубашку и хлопчатобумажную майку, я окинула изучающим взглядом его стройное, закаленное тяжелой работой тело.

Тело, покрытое шрамами.

Рук был нечистым – пострадавшим от атаки одного из Древних. Левую сторону его груди испещряли большие и круглые, как от укусов, шрамы, воспаленные и опухшие даже спустя столько лет. Они украшали его ключицы, как какое-то непристойное ожерелье, и шли вдоль спины и левой руки. Иногда, когда боль становилась невыносимой, рука парня немела, а пальцы сводило. Моего друга изуродовал сам Корозот во время нападения на лагерь изготовителей кирпича. Солдаты, спасшие Рука, принесли его в убежище Бримторна, будучи уверенными, что он не доживет до утра. Восемью годами спустя это утро так и не настало.

Я намазала смесь на ладонь Рука, разминая кожу, пока пальцы не разжались. Затем выпрямила их, игнорируя то, как Рук резко втянул воздух от боли. Через пару минут его рука расслабилась. Парень с облегчением закрыл глаза.

– Спасибо, – пробормотал он, зажимая мою ладонь в своей.

Я медленно переплела свои пальцы с его.

– Твоя хватка все так же крепка, – улыбнулась я.

Затем потянулась к его груди, и Рук дернулся:

– Не трясись ты так надо мной. Я и без того перед тобой в вечном долгу.

В такие дни парень часто избегал моих прикосновений. И у меня рождалось странное ощущение, словно его шрамы должны вызывать у меня больше отвращения, чем вызывают на деле.

– Давай осмотрим твою спину, – буркнула я.

Макнув пальцы в смесь, обошла Рука сзади и ахнула.

Помимо шрамов, на его коже горели длинные красные полосы. Кто-то бил парня тростью.

– Подонок! – прошипела я, пытаясь умерить боль от ран.

– Я сам виноват. Не смог обуздать лошадей. Колгринду пришлось заняться ими лично.

– Конечно, ты не такой ловкий, когда у тебя болят шрамы. Ему давно пора бы это запомнить!

– Я не хочу, чтобы со мной обращались как с особенным, – твердо ответил Рук.

Я прикусила язык и заработала быстрее. Закончив, прижала ладонь к спине друга:

– Теперь должно стать легче.

– О да! – Рук вздохнул, разминая мышцы под моей рукой. – Даже не знаю, что бы я без тебя делал, Нетти.

– Прекрати так называть меня, – улыбнулась я. Это был давний спор. Ужасная детская кличка, больше напоминавшая имя какой-то бабули или курицы.

– Но я должен называть тебя Нетти, Нетти, – засмеялся парень. – Как говорит Колгринд: «Нельзя нарушать традиции».

Рук отпрянул от меня и взял майку. Громко кряхтя, попытался натянуть ее на голову.

Я терпеливо сидела в сторонке, так как знала, что он рассердится, если попытаюсь помочь.

– Чародей отчалил?

– Да. Это было опасно.

Я совершенно неподобающим для леди образом откинулась на спину и стала смотреть в небо.

– Даже если ты и ведьма, то отнюдь не такая, как Мэри Уиллоубай, – вздохнул Рук, устраиваясь рядом со мной. – Она-то давно мертва.

– В отличие от ее наследия.

На протяжении тысяч лет ведьмы жили особенно. Они считались странными женщинами, немного опасными, если не быть с ними осторожным, но в основном ведьмы вели мирное существование. Все изменилось, когда ведьма по имени Мэри Уиллоубай открыла портал между мирами и призвала Древних, положив начало этой длинной кровавой войне. Мне вспомнилась книга, которая была у меня в десять лет: «История Древних для детей». В ней была картинка женщины с черными волосами и безумными глазами, с руками, поднятыми к грозовому небу. Под ней была подпись: «Мэри Уиллоубай – худшая женщина в королевстве».

– Ее сожгли, – сказала я. – Как и всех ведьм.

Если бы Агриппа рассекретил меня… ну, не могли же они сжечь меня живьем, верно? Ему пришлось бы проявить фантазию. Господи, до чего тревожные мысли меня преследовали!

– Как-то это не по-христиански, тебе не кажется? Сжигать людей живьем.

– Особенно если учесть, что у нее был помощник.

– Да, колдун. – Рук улыбнулся, когда я присела от удивления. – Ты сама научила меня читать с помощью той старой книги о Древних, помнишь? Говард Микельмас. Он помог открыть ворота. Но его ведь так и не поймали?

– Нет, колдуны коварны по своей натуре, они грязные, вероломные создания. Все это знали. У ведьм, по крайней мере, присутствовала аура трагического благородства.

– Как думаешь, почему они сожгли одних и пощадили других? – поинтересовался Рук. – Почему колдунов не убивали?

Эта беседа никоим образом не успокоила мои нервы. Отмахнувшись от этой темы, я встала и обошла камни, сжимая в руке шаль. Рук присоединился ко мне.

– Не хочу больше думать о колдовстве, – сказала я, встав посреди дороги. Вокруг царила тишина, не считая ветра, шелестящего вереском. Каким бы ужасным ни был Бримторн, ни одно графство не могло тягаться с Йоркширом по части уединенной атмосферы. Мы с Руком были совершенно одни, не считая странника на коне, скачущего вдали. – Хочу помечтать о магазине, который мы откроем.

– В Манчестере или, может, в Кентербери, – ответил Рук, поддерживая нашу старую игру. – Откроем книжный, где все книги будут в старых кожаных переплетах.

– Как по мне, самый шикарный запах – в библиотеке старых книг.

Не считая Рука, единственные хорошие воспоминания, оставшиеся у меня от Бримторна, были связаны с многочасовым чтением на моем любимом подоконнике. Колгринд, будучи ужасным человеком, по крайней мере, позволял пользоваться своей библиотекой. Одним летом я трижды перечитала «Смерть Артура». Мой любимый момент – когда Артур вытащил меч из-под камня, за секунду превратившись из простолюдина в короля.