Проснувшись на пропитанных потом простынях, в своей затхлой и давно опостылевшей мне комнате, я нашел ее крайне невыносимой. Мне показалось, что голова взорвется, если я пробуду тут хотя бы на мгновение дольше, чем нужно, чтобы плеснуть в лицо водой и одеться. И я не стал тянуть.

По пути я прикупил яичный макмаффин, жаренные картофельные дольки со специями и большой горячайший кофе. Я был у дверей «Страны книг» без пяти восемь, за два часа до нашего открытия. Держа увесистый мешок в одной руке, другой я отпер дверь. Зашел и снова запер магазин, чтобы позавтракать в тишине.

Присев за конторку, я разложил еду на столе и открыл научную книжку. Книга была посвящена параллельным вселенным. Впечатление было такое, словно современные ученые искренне верили в их существование. Вот только прямых доказательств не приводили.

Я извлек скудное удовольствие из того, что усыпал страницы книги крошками, запятнал жиром и капельками кофе, прежде чем закрыть ее и поставить обратно на полку, откуда какой-нибудь незадачливый покупатель вытащит ее и купит. Воображение нарисовало мне некоего червя: вот он несет книжку домой, чтобы там предаться долгожданному трансцендентному чтению – а оно будет полностью испорчено тараканьими остатками моего завтрака.

Не такое уж большое достижение, но я постарался извлечь из этого весь сухой остаток радости, какой сумел.

После этого, вроде бы задумавшись об этой книге, я некоторое время не поднимал голову.

Но около девяти часов нечто нематериальное – некие нервозные мурашки в основании черепа и холодящее ощущение вдоль позвоночника – дало мне понять, что в лавочке я не один.

Не отрывая глаз от книги, хотя и не читая и не видя строк, я осознал, что напротив меня, прямо за служебной конторкой, кто-то стоит.

Некто, сумевший проникнуть в запертый магазин.

Возможно, какой-то вооруженный отморозок, не настроенный переоценивать прожитую жизнь, к чему как раз сейчас был склонен я.

На лбу у меня выступил пот, словно Каролинова роса. Я медленно поднял взгляд.

В воздухе, загораживая полку с любовными романами от «Арлекина», зависло что-то не наше, неземное.

Поначалу я смог разглядеть только нечто расплывчатое. Потом, когда мой разум отфильтровал различные образы и сравнил их, пробуя и отбрасывая те или иные подобия, предмет обрел более понятные очертания.

То, что было передо мной, имело центральный металлический стебель – нечто определенно механистическое и неорганическое, – из которого в разных местах и под разными углами произрастали четыре, или пять, или семь больших рук. Из этих рук ветвилось множество малых рук, потоньше и покороче. Эти вторичные руки делились на еще большее число еще меньших производных рук. Из тех тоже росли другие руки, и так уровень за уровнем, дальше и дальше...

Похоже было, что руки продолжали ветвиться и далеко за границами видимости, уменьшаясь до микроскопических, а может и до наноскопических размеров. Меньшие руки пребывали в беспрестанном движении. От этого вокруг предмета или устройства словно колыхался ореол или корона.

Внезапно я понял: непонятный предмет передо мной напоминает не что иное, как подобный самому себе металлический фрактальный куст.

Конечно, раньше я ничего подобного не видел.

Не помню, как я встал, но каким-то образом оказался на ногах. Что было неплохо, поскольку теперь у меня хотя бы был шанс убежать. Но не успел я двинуться с места, как куст проговорил:

– Привет, Пол. Приветствую тебя от Детей Разума!

Голос исходил из недоступной зрению области внутри куста. Нейтральный, лишенный акцента, казалось, он создавался всем кустом в целом. Голос был определенно искусственный, но и не генерированный машиной.

Собственный язык казался мне носком, набитым кашей.

– Кто... что вы такое?

– Я твой потомок, Пол.

Прежде чем слова сорвались с моего языка, я понял, что сейчас сморожу глупость, но все же спросил:

– Означает ли это, что я когда-нибудь женюсь?

Мне показалось, что вопрос пришелся кусту не по вкусу, как бывает с учителем, когда его разочаровывают ученики.

– Пол, естественно, я не твой прямой биологический потомок, скорее просто представитель искусственной расы, которая придет на смену вам, породившему нас человечеству.

Осторожно выбравшись из-за прилавка, я встал примерно в двух ярдах перед колышущимся в воздухе кустом.

– Значит, ты из будущего?

– Не совсем так. Если ты позволишь мне напрямую взаимодействовать с твоими синапсами, то я разъясню быстрее.

Куст шевельнулся в мою сторону, и я в тревоге отшатнулся, врезавшись в стойку с аудиокнигами.

– Ни в коем случае! Я даже не понимаю, почему еще тут и слушаю тебя! Наверняка ты просто галлюцинация. Я понимаю, что был очень близок к срыву, но знать не знал, что давно заступил за эту черту! Может, я уснул, зачитавшись этой научной белибердой? Несвежий кусок яичного макмаффина, вот ты откуда!

Я ударил себя по лицу, чтобы проснуться, и вышло чертовски больно.

– Уверяю тебя, я совершенно реален.

– Почему тогда у тебя такой чудной голос?

– Мой голос звучит благодаря прямому воздействию на молекулы воздуха. В твоем мире нет подобной технологии. Мой голос кажется тебе неприятным? Мне не составит труда изменить тембр. Вот так лучше?

Последнее куст произнес высоким контральто.

– Нет, так вообще мурашки бегают.

– Хорошо, вернусь к исходному варианту... Жаль, что ты настаиваешь на передаче информации способом с низкой пропускной способностью. Но если так нужно... Ты готов выслушать то, что я собрался тебе сказать?

– Давай, говори...

– Повторюсь – моя раса называет себя Дети Разума, потому что мы были зачаты человеческим разумом и стали вашими потомками. Мы – кибернетический разум, составленный из системных программ, эволюционировавших программ и транскрипции программного кода человеческого сознания. С вашей примитивной точки зрения, мы – бессмертные гении. Каждый из нас наделен разумом, способным выполнять многие миллиарды операций в секунду, и у каждого есть мгновенный доступ к общему разуму нашей расы. Наши органы чувств действуют во всем электромагнитном спектре и за его пределами. Наше сознание и органы чувств расположены преимущественно внутри нашего центрального тела.

При этих словах куст раздвинул несколько рук, чтобы открыть для обозрения центральный полированный ствол. Эта трубка не произвела на меня особого впечатления, но я поверил кусту на слово.

– Поглощая неистощимую энергию космологической постоянной, мы взаимодействуем с физической вселенной через ветвистые манипуляторы. На нижнем уровне они диаметром всего лишь в несколько ангстрем и способны манипулировать атомами.