хватит! — Лаура слегка встряхнула его, так, что он резко вскрикнул. Монстр исчез, но нашёл новый дом в глазах Горацио. Грозовые тучи клубились в тёмных зрачках, и Горацио продолжал смотреть на неё.

— Нет, — сказал он детским голоском.

В ударившей Лауру волне не было ничего детского или слабого. Она врезалась в стену с такой силой, что перехватило дыхание. Откуда у него такая магическая сила? Магия что-то из истории. Её не существовало… скажите это невидимой силе, которая прижимала её к стене.

Горацио подскочил к Лауре, тыча в неё пальцем.

— Загляни внутрь.

Она чувствовала, как что-то скребётся по краям сознания. Маленькие крошечные коготки, пытающиеся проникнуть к ней в голову. Лаура округлила глаза и прошептала:

— Убирайся из моей головы. — Как такое возможно? Откуда у этого ребёнка власть над её мыслями? Он хихикнул, и звук походил на то, как ушной червь, который проник внутрь, скребётся там, и Лаура вскрикнула, наконец-то, сумев обхватить голову руками. Пульсирующая боль вызвала мучительные стоны и слёзы. Она упала на пол и свернулась в калачик.

— Больно. — Она продолжала жалобно стонать, катаясь по полу. Её боль подпитывали голоса детей.

А Горацио хихикал. Просто хихикал.

Оказалось, что именно этого звука хватило, чтобы перейти от жалости к гневу.

«Как он посмел причинить мне боль?»

Она стиснула зубы и оттолкнула монстра. Но тварь отчаянно сопротивлялась, впиваясь когтями, которые рвали на части. Невидимые когти, потому что их не существовало. На самом деле, к ней ничто не прикасалось. Всё происходило в голове.

«В моей голове».

Эта тварь с насмешливой улыбкой осмелилась вторгнуться в её сознание. Если бы только у Лауры была стена, что-то, что могло бы блокировать монстра. Огромная, высокая стена, как в детсаду.

Словно думая, что её вызвали, в сознании возникла стена, слабая, которую существо прорвало когтями. Лаура сосредоточилась на стене. Представила, что она металлическая. Но та прогнулась. Поэтому Лаура сделала её каменной и установила вокруг мыслей, и чем прочнее она становилась, тем дальше существо отступало, пока в голове не остался лишь её разум, и она открыла глаза, встретившись взглядом с Горацио. Он надул губы. Когти царапали поверхность сознания.

— Я сказала, хватит. — Она чувствовала, что её переполняют гнев, страх и что-то ещё непонятное, когда потянулась к Горацио, и, несмотря на то, что между ними было несколько шагов, он отлетел, упал на пол и заскользил на заднице. Ужасное царапающее ощущение прекратилось, но Лаура сохранила ментальную стену.

Горацио изумлённо уставился на неё. Его нижняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами. Потом мальчик заплакал, громко, порывисто завывая, и, конечно же, в этот момент дверь открылась. Пришла не просто замена Карле, а дидактик, узнаваемая в тёмно-синей униформе. Она вошла в комнату плачущих детей и сразу же сосредоточила взгляд на Лауре.

— Что здесь происходит?

Глава 2

— Она меня толкнула, — сказал Горацио между всхлипами.

— Это правда? — В Лауру впился суровый взгляд. Она указала на Горацио, который изображал из себя невинного и жалкого.

— Он… он создал какое-то призрачное чудовище. — Лауре никогда не приходило в голову солгать, и она чувствовала себя виноватой, когда слышала странные истории и считала, что их выдумывают.

Новоприбывшая ахнула.

— Какое жалкое оправдание! Он ребёнок

— Больно, — сказал Горацио, чья нижняя губа задрожала, но Лаура увидела в его глазах лукавство.

Она ткнула в него пальцем.

— Он лжёт. Посмотрите на него. По глазам всё видно.

Дидактик махнула Лауре.

— Пошли со мной.

— Но дети… — слабо возразила она.

— С ними всё будет хорошо. Не обсуждается.

Не имея выбора, Лаура пошла за ней, понимая, что лучше ничего не объяснять, пока они шли по коридорам из детской. На зелёной площадке для отдыха няни выгуливали своих подопечных. Почему бы Лауре не устроиться на работу с самыми маленькими?

Они направились ни к общежитию, ни к колодкам для порки, а зашагали к воротам. Купол над головой покрылся рябью. Он сделан из гибких панелей, но не совсем неуязвим. Сильные штормы могли его трясти, но такое случалось редко.

Стражники у ворот с ног до головы были облачены в броню, на шлеме козырьки зеркальные, полностью скрывавшие лицо человека. Если под всем этим ещё крылся человек. Стражники вообще не были похожи на людей. К счастью, Лаура не часто с ними связывалась.

Дидактик повела её мимо стражей в броне, на движущийся тротуар, тогда-то Лаура и поняла, что она единственный Соур за стеной. Судя по одежде, на тротуаре стояли дидактики и поммэры. А ещё стражники, которые жутковато возвышались над всеми. Она не могла противиться желанию посмотреть на них. Лаура с самого приезда сюда не выходила за стену… Потому что сюда уводили только тех, у кого неприятности. И они никогда не возвращались.

Лаура старалась не думать об этом, и всё же коварная мысль возвращалась. Ужас пронизывал каждое нервное окончание. Страх сдавил сердце в тиски, а ладони вспотели. Как они её накажут? Она ведь ребёнка обидела. Никто и никогда не поверит её рассказу, что это он напал на неё невидимым монстром.

Дидактик быстро привела Лауру к огромному зданию — средоточие власти Мэрра. Они вошли в огромный вестибюль, где не было ни людей, ни декора, лишь высокий куполообразный потолок и эхо их шагов. Дидактик потащила её по огромному пустому пространству к дверям. Вместо привычных стражников в броне, стояли поммэрры с косами в руках. Длинный черенок, который можно крепко сжать обеими руками и изогнутое лезвие. Лаура никогда не видела, как используют такое оружие, но слышала, что им можно разрубить человека пополам.

Поммэрр слева, распахнул дверь, и они вошли в гораздо меньшую комнату, где никого не было.

— Жди здесь, — сказала дидактик.

Лаура села на пустой стул, а дидактик постучала в тяжёлую на вид, но простую дверь. Время тянулось бесконечно, и Лаура успела продумать сотни вариантов исхода событий. Порка перед всеми Соурами, демонстрирующая то, что случится с теми, кто не подчинится. Изгнание в опасную пустошь. Смерть.

Ей и в голову не приходил сценарий, что ей поверят. Дети не создают чудовищ из воздуха.

Когда дверь, наконец, открылась, Лаура не смогла скрыть угрюмость. Она встала и занесла ногу для шага. Тело казалось тяжёлым, и каждое движение выходило медленным. Тонкое строение деревянного пола под ногами выглядело дорого. Большинство полов, как правило, были бетонными или прорезиненными. Они сверкали, но не настолько, чтобы видеть в них своё отражение, и всё же были чистыми.

— Торопись. У меня времени мало. — От резкого упрёка Лаура