Ровно в одиннадцать раздался стук в дверь — это пришла Шейла Фен. На ней было белое платье, и она казалась теперь моложе, чем в порту. Тарневеро посадил свою гостью за столик и снова стал деловит, холоден, сосредоточен.

— Тарневеро, вы должны сказать, что мне следует предпринять, — начала Шейла.

— Подождите, — резко сказал он и уставился на хрустальный шар. — Я вижу вас… Вы стоите на палубе парохода… Лунный свет. На вас блестящее вечернее платье, оно отливает золотом, как ваши волосы. Рядом с вами стоит мужчина. Он смотрит вдаль и протягивает вам бинокль. Вы подносите бинокль к глазам и глядите на тающие огни гавани, которую вы покинули несколько часов назад…

— Это правда, — прошептала Шейла. — Откуда вы знаете?

— Мужчина поворачивается к вам… Я неясно вижу его, но, кажется, это он был утром на набережной… Кажется, это Аллан Джейнс. Он просит вас о чем-то… Он просит вашей руки, но вы качаете головой… Вы колеблетесь… Вы хотите согласиться и в то же время боитесь. Вы любите этого человека?

— Да, — ответила Шейла. — Я люблю его. Мы познакомились в Папеэте. Всего одну неделю мы провели вместе, но эта неделя была сказочной. В первую же ночь на корабле — вот, как вы только что рассказали, — он заговорил со мной о своей любви. Я не дала ему ответа. Мне так хочется сказать ему: да, я хочу немного счастья. И в то же время…

Он пристально взглянул на нее.

— Вы боитесь. В вашем прошлом есть что-то, что угрожает вашему счастью.

— Нет! — воскликнула Шейла.

— Нечто, что случилось с вами в прошлом…

— Нет, нет!

— Шейла, вы не можете обмануть меня. Когда это случилось? Я не могу точно указать срок, но я должен это знать.

Легкий ветер раздувал гардины на окне. Шейла, словно затравленный зверек, озиралась по сторонам.

— Когда это случилось? — повторил Тарневеро.

Она глубоко вздохнула.

— Три года назад… в июне…

Тарневеро напрягся. Июнь, три года назад… Он уставился на хрустальный шар, губы его дрогнули.

— Денни Майо, — прошептал он. — Теперь я вижу…

Гардина под порывом ветра отлетела в сторону, и лучи солнца упали на лицо Шейлы. Глаза ее испуганно смотрели на Тарневеро.

— Мне не следовало обращаться к вам, — простонала она.

— Что случилось с Денни Майо? — продолжал он безжалостно. — Вы скажете сами или хотите, чтобы это сделал я?

Дрожащей рукой она указала на окно.

— Там балкон…

Тарневеро направился к двери на балкон, словно перед ним был ребенок, страхи которого он должен рассеять.

— Да, там имеется балкон, но на нем никого нет.

Сумерки на Гавайях быстро переходят в ночь.

Вилла, где поселилась Шейла Фен, была ярко освещена. В столовой, стены которой увешаны деревянными масками, накрыт стол. Большое окно в сад задернуто тяжелыми шторами. Стеклянная дверь, ведущая на террасу, распахнута.

Шейла, сидя в гостиной у окна, мучительно размышляла. Что она наделала? Этот вопрос она задавала себе весь день. Напрасно полагала она, что ей удалось похоронить прошлое в тайниках своей души. Какая таинственная сила заставила ее говорить?

— О, Джессуп, — воскликнула Шейла, подняв глаза на бесшумно вошедшего слугу.

Джессуп, пожилой англичанин, обретший в Голливуде спокойное и безбедное существование, держал в руках завернутые в папиросную бумагу цветы.

— Джессуп, кое-кто из гостей хочет пойти искупаться. В числе изъявивших это желание и мистер Бредшоу. Предоставьте в его распоряжение голубую комнату, чтобы он мог там переодеться. Жаль, купальные кабинки на берегу еще не приведены в порядок… Мисс Юлия и мисс Диана переоденутся в своих комнатах.

Джессуп поклонился и направился к двери, чуть не столкнувшись с Юлией. Шейла взглянула на свою юную подругу и испытала легкое чувство зависти. Как быстротечно время!

— Оставь, Шейла! — воскликнула Юлия. — Джессуп уже в курсе. Не волнуйся, твой прием удастся на славу. Что это, Джессуп? Цветы?

— Цветы для мисс Фен, — сказал Джессуп и удалился.

Шейла внимательно оглядела гостиную.

— Я все время ломаю голову над тем, как бы поэффектнее обставить свое появление в этой дурацкой комнате. Если бы здесь был балкон или пара жалких ступенек…

Юлия расхохоталась.

— Что бы ты сказала, если бы я предложила тебе появиться из сада с гирляндой в руках под звуки гавайского напева?

Шейла приняла это предложение всерьез.

— Что ты, дорогая! Это не произведет должного впечатления.

Юлия пожала плечами.

— Ах, Шейла, откуда бы ты не вышла, твое появление в любом случае произведет впечатление. Посмотри лучше, какие великолепные орхидеи, — восхитилась девушка, снимая с букета бумагу.

Шейла едва удостоила цветы взглядом.

— Как это мило со стороны Аллана, — прошептала она.

Юлия покачала головой.

— Нет, кажется, эти не от Аллана.

Взяв приложенную к цветам карточку, она прочитала: «Привет и наилучшие пожелания от того, кого ты забыла».

— Кто бы это мог быть, Шейла?

— Покажи-ка карточку, — улыбнулась Шейла. — Да ведь это Боб! Славный мальчик… Ты подумай — после стольких лет разлуки…

— Боб? — удивленно переспросила Юлия.

— Да, Боб Файф, мой бывший муж. Ты не знала о его существовании? В ту пору я была совсем молоденькой девчонкой и выступала в нью-йоркском ревю. А Боб был актером — и очень хорошим актером. Я так была влюблена в него…

— Что он делает в Гонолулу?

— У него ангажемент в каком-то здешнем театре. Мне успела сообщить об этом Рита Баллоу. — Шейла посмотрела на орхидеи. — Право, я тронута, и буду очень рада снова увидеться с Бобом.

Она помолчала.

— Я бы хотела поговорить с ним, он такой умный и всегда был так внимателен ко мне. Который теперь час? — Шейла взглянула на браслет с часами. — Двадцать минут восьмого… В каком театре он выступает? Рита что-то об этом говорила… Кажется, в Королевском…

За дверью послышались голоса и в комнату вбежал Джим Бредшоу.

— О, мисс Фен, я надеюсь, что вы великолепно чувствуете себя на этом сказочном берегу?

— Я действительно чувствую себя великолепно, — ответила Шейла. — Но я покину вас на минуту, мне надо отыскать булавку для цветов.

Джим обратился к Юлии:

— Вы сегодня восхитительны! Разумеется, это не значит, что при нашем знакомстве вы выглядели хуже…