— Хорошо. — Горжински дрожа приступила к работе. — Что я пропустила?

— Ничего особенного, все то же самое, — ответила Келлер. — Они расстреливают выживших. Горжински застонала:

— Я не понимаю! Зачем они это делают?

— Не знаю, — буркнула Келлер. — Но они обязательно заплатят за это. Можешь мне поверить.

На пульте управления пискнул динамик, оповещая о готовности статической бомбы. Келлер нажала на кнопку сброса, и корабль содрогнулся, когда объемистый цилиндр с тахионной взрывчаткой ушел за борт.

— Беддини! Статическая бомба пошла. До взрыва девяносто секунд.

— Понял, — ответил Бедцини. — Мы уходим. Удачи!

— Вам тоже. — Келлер отключила лазерный коммуникатор. — Вперед, Горжински.

Корабль-наблюдатель развернулся и нырнул в глубокий космос, а позади него взорвалась статическая бомба. При срабатывании такого устройства высвобождался мощный поток тахионов широкого спектра, который поглощал все прочие тахионные потоки. Даже самые чувствительные приборы не обнаружат слабый тахионный след, оставленный двигателями дозорного корабля. По крайней мере, так утверждали конструкторы. Если они лишь выдают желаемое за действительное, то гарнизоны миротворцев на Доркасе и Калевале не получат предупреждения и не подготовятся к приему незваных гостей.

— Все, мы ушли, — сообщила Келлер напарнице и переключила скорость.

Небо замерцало, звезды закружились и слились в некое подобие тоннеля — искривилось пространство вокруг корабля. Потом тоннель превратился в замкнутую сферу, звезды исчезли. Корабль летел к Доркасу.

Келлер посмотрела на Горжински. Девочка все еще не оправилась от шока, но теперь в выражении ее лица появилось нечто новое. Спокойная решимость и сосредоточенность, какие Келлер случалось видеть у закаленных в битвах ветеранов.

Лейтенант покачала головой. Вот так дети и взрослеют.

* * *

Дверь открылась, и в сенсорный центр гарнизона миротворцев колонии Доркас вошел подполковник Кастор Холлоуэй. Майор Фуджита Такара ожидал внутри, у самой двери. В неярком красноватом свете его лицо казалось необычайно мрачным.

— Что там у нас, Фуджи? — спросил Холлоуэй.

— Похоже, крупные неприятности, — ответил Така-ра. — Крейн только что зарегистрировал ударную волну статической бомбы.

Холлоуэй посмотрел в дальний угол комнаты, на дисплеи тахионного локатора, возле которых сидел молоденький сержант.

— Спецподразделение «Ютландия»?

— Не знаю, кто еще это может быть, — сказал Така-ра. — По взрыву статической бомбы можно определить только приблизительное направление.

— Какая мощность взрыва?

— Если считать, что он произошел в том месте, где мы засекли неизвестные корабли, то это мощность штатной маскировочной бомбы дозорного корабля. — Такара поморщился. — Может быть, ты не знаешь, Кае, но с тех пор, как «Ютландия» выдвинулась навстречу чужим кораблям, прошло не больше сорока минут.

Холлоуэй заметил, что в комнате стало очень тихо.

— Наверное, следует предупредить командование миротворцев, — решил он. — Курьер готов к вылету?

Такара наморщил лоб, и Холлоуэй догадался, о чем думает майор. Существовали только две стабильные скорости передвижения в межзвездном пространстве: три световых года в час и вдвое больше. Причем более высокой скорости могли достичь только маленькие корабли, вроде истребителей и курьеров. Полеты на более высокой скорости обходились почти в пять раз дороже, а для бюджета колонии Доркас это было непозволительной роскошью.

— Второй номер будет готов через полчаса, — доложил майор. — Но, наверное, имеет смысл подождать, пока мы не получим более конкретные сведения. Докладывать командованию только о взрыве тахионной бомбы…

Холлоуэй отрицательно покачал головой:

— Ждать нельзя. То, что дозорный корабль сбросил тахионную бомбу, говорит о крупных неприятностях. Мы обязаны выиграть для Содружества как можно больше времени, чтобы оно успело подготовиться. А подробности могут подождать.

— Да, наверное, ты прав, — согласился Такара. — Я прикажу команде курьера поторопиться.

Майор вышел. Холлоуэй приблизился к оператору тахионного локатора.

— Можешь что-нибудь понять в этой неразберихе?

— Нет, сэр, — ответил сержант. — Тахионная статика блокировала все следы в том районе. Я ничего не буду знать еще целый час, а то и два.

Это означало, что свои могут подойти к Доркасу прежде, чем здесь удастся понять, кто из спецкорпуса «Ютландия» возвращается. И, что еще важнее, прежде чем удастся понять, преследуют ли их враги.

— Продолжай наблюдение, — распорядился Холлоуэй. — Как только статическое поле рассеется, сразу доложи мне.

— Есть, сэр. — Крейн помялся немного, потом спросил: — Сэр, как вы думаете, что там случилось? Холлоуэй пожал плечами:

— Через пару часов узнаем. А пока я бы тебе посоветовал сдерживать воображение.

— Да, сэр, — поспешно ответил Крейн. — Я хотел только… Ну…

— Я понимаю, — сказал Холлоуэй. — Не очень-то приятно сидеть и ничего не видеть и не знать, кто к тебе приближается. Но ты вспомни, что Содружество уже не раз побеждало в подобных столкновениях. С кем бы мы ни имели дело на этот раз, мы справимся.

— Да, сэр, — сказал Крейн. — Кроме того, на крайний случай у нас остается «Цирцея».

Холлоуэй поморщился. Да, на крайний случай у Содружества всегда оставалась «Цирцея». Шанс на спасение — и вместе с тем невысказанная угроза. Очень многие нечеловеческие народы, и не только нечеловеческие, были недовольны тем, что приходится жить под этим дамокловым мечом, секрет которого знают только верховные правители Северного Координационного Союза. Очень многие считали, что привилегированное положение Севкоора с его армией миротворцев в политической структуре всего Содружества зиждется на обладании «Цирцеей» — и ни на чем другом. Но прошло уже тридцать семь лет с тех пор, как «Цирцея» продемонстрировала свою чудовищную разрушительную мощь на Келадоне. И больше военные Севкоора ни разу не применяли это оружие. «Цирцея» сохраняла мир одним своим существованием.

Холлоуэй посмотрел на тахионный дисплей и сдвинул брови. Возможно, на этот раз все будет иначе.

— Да, — тихо сказал он. — У нас остается «Цирцея».

Только после обеда, когда убрали пустые тарелки и подали кофе со льдом, Николай Донезаль наконец задал вопрос, которого с самого начала ожидал лорд Стюарт Кавано.

— Итак, — промолвил Донезаль, осторожно отхлебывая напиток и слизывая с верхней губы хрустящие иголочки льда, — не пора ли поговорить о деле? Или будем делать вид, что ты явился сюда исключительно из ностальгических чувств?