— О, — сказала я сочувственно, любуясь отражением огней города в гладкой лысине собеседника.

Я не большой сторонник модификаций, однако на месте мистера Паркера, я бы, пожалуй, задумалась о некотором… апгрейде. Бедный Пол. Бедная я.

— А чем вы занимаетесь, мистер Паркер? — спросила я, раскладывая салфетку на коленях.

Веду себя идеально, стремлюсь разрушить стереотип о том, что все нувориши с других планет — невоспитанные дикари. Прямая спина, улыбка, чуть приоткрывающая зубы (некрасиво скалиться во все тридцать два), ноги, аккуратно скрещенные в лодыжках под стулом справа.

От половины бокала белого вина, что подали к рыбе, Пол разомлел и принялся рассказывать мне о своей работе. Паркеры — аристократы, но деньги считают, их у семьи не так много, как им хотелось бы, иначе мою мама́, плебейку по происхождению, даже не пустили бы на порог Клуба традиционных жен и матерей, где у каждой леди в предках лорды, сэры и пэры.

Мой потенциальный жених работает — сидит в какой-то экологической конторе в районе Найтсбридж и следит за тем, чтобы Лондон-Полис не загадился окончательно. Пол состоит в нескольких сообществах, ратующих за запрет использования киборгов и идею завозить на Землю с мелких окраинных планет дешевую рабочую силу. Живую силу. Мистер Паркер как раз с воодушевлением приступил к описанию своего вклада в деятельность группы «Земля: гармония и натуральность», когда подали десерт.

— Вы пьете кофе без сахара? — удивился Пол, расслышав слова официанта, который подтверждал мой заказ.

— Да, — призналась я. Немного приоткрыться не помешает, это добавит доверия в наши непростые отношения. — И обожаю сладости с Лотуса. Я ем их с горьким кофе. Горечь нейтрализует приторность.

Лицо Пола приобрело странное выражение, он заерзал на стуле. И принялся убеждать меня, что я неправа, и что мне необходимо срочно менять свои предпочтения в напитках. Лоб моего собеседника покраснел, мочки низко посаженных круглых ушей побелели. Мой кавалер, как оказалось, принадлежал к числу тех людей, кто в еде и других областях жизни считают правильными лишь свои вкусы. Я благодушно внимала, кивала, чем еще больше расположила к себе собеседника, и попивала отличный кофе с марципановыми «улитками». Я даже оплатила счет. Мистер Паркер вяло попротестовал и затих. Мы договорились встретиться через неделю на выставке абстрактного искусства.

Пол ушел. Я достала свой комфон и подключилась к сети отеля. Али пристально наблюдал за мной через плечо. Я вошла в секретный чат, притворяющийся общением с учениками из школы, которую я курирую на Лотусе.

> привет

Сообщение ушло. Функцию скрытых чатов и способ войти в дарк-сеть мне показал Филипп, жених Жаклин. Жаклин с ним вообще повезло, они притерлись друг к другу и даже получают удовольствие от общения, которое уже давно, втайне от наших семей, переросло в очень близкое.

После помолвки им позволяют встречаться на выставках, ипподроме и в других культурных местах. Вместо этого они «общаются» в маленьких отелях в Сохо. Поэтому Жаклин всегда берет с собой Али, аргументируя это тем, что привязана к нашему старому доброму киборгу. Али старый, но не добрый. Права администратора находятся у нашей мама́, которая пока, к счастью, не знает, что мы с сестрой тоже кое-что можем, например, стирать некоторый объем последней записи.

Моя виртуальная подруга не отвечала. Что ж, девушка с ником «Лилия», видимо, живет активной жизнью вне социальных сетей. Ответит, когда сможет. В лифте я коротко велела Али:

— Доступ тридцать-четыре би-би-экс. Перезагрузка с удалением памяти последних семнадцати минут.

Глаза киборга потухли на сорок секунд, затем вспыхнули вновь. Мы как раз достигли первого этажа.

Домой я пришла в прекрасном расположении духа. Его не испортило даже то, что мама́ немедленно приступила к просмотру записи свидания, сделанной Али. Я не волновалась. Вела я себя безупречно, кавалер остался в восторге.

Мама́ вгляделась в застывшее на виртборде лицо Пола. Пробормотала:

— Хороший мальчик. Упитанный. Но глупый. Элен, у меня плохие предчувствия за твоих детей!

— Мама́, — устало сказала я. — Давай уже остановимся на этом претенденте. Ты же сама хотела аристократа.

Ну подумаешь, у Паркеров в их старинном поместье крышу не за что залатать. Зато герб весь из себя. А мне очень нужны наши с Полом свидания. На одном из них я похищу саму себя.

Глеб

— У меня две жены, — объяснил Таавер. — И двое наследников, сын и дочь. Я хотел бы еще детей, но если этому не суждено случиться, безропотно удовлетворюсь тем, что дал мне Бог.

Каалаханцы определяют статус не только по богатству, но и по матримониальному статусу, количеству жен и отпрысков. Понимаю и сочувствую.

— Моя первая жена, — продолжил Таавер, отхлебнув вина, — моя возлюбленная, — друг и советчик. Я сделал бы ее своим «сердцем», единственной законной женой, если бы она смогла еще раз забеременеть. Но она не смогла. Четыре года назад, по настоянию отца, председателя Корпорации Тааверов, я взял себе еще одну супругу, девушку намного моложе меня, из очень влиятельной на Каалахе семьи. Моей дочери три года.

Я видел главу семейства Тааверов на презентации. Серьезный мужик. Сидел в первом ряду в традиционном ворбоннет (*) из орлиных перьев и ни во что не вмешивался. Клевали меня в основном младшие Тааверы, мелкая сошка.

(* индейское головное украшение)

— Моему сыну Джею двадцать шесть. В ближайший год-два он должен подарить мне внуков, иначе мое влияние в Корпорации окажется под угрозой. Меня сожрут, если выражаться буквально, — кааалаханец поднял на меня тяжелый взгляд. — Семья очень обширна, имеются кузены, у которых по двое-трое детей. Да, я тороплюсь. Двадцать-шесть не самый лучший возраст для брака, согласен, у парня еще гормоны играют, но ждать дольше я не могу. Есть еще одна причина. Людей, которым она известна, можно пересчитать по пальцам одной руки. Сейчас вы ее услышите, эту причину. Я бы попросил вас пройти блокировку, но у вас нет чипа.

— Зачем рассказывать мне что-то, что настолько секретно? — удивился я.

— Поймете. Вы должны сохранить все услышанное сейчас в тайне.

— Я же не самоубийца.

Таавер кивнул, дрогнув уголком рта, помолчал, словно что-то прикидывая, затем со вздохом продолжил:

— Я люблю свою первую жену и ненавижу вторую. Астра, вторая супруга, ненавидит меня не меньше. Мне было бы все равно, не обладай она таким влиянием. Она умна и не позволяет себе ничего, что привлекло бы к ней негативное внимание. При этом у нее целый штат советчиков и шпионов. Мой отец был слишком неблагоразумен, организовав наш брак с Астрой. Он надеялся искоренить застарелую вражду между Тааверами и семьей, из которой происходит Астра, но ненависть никуда не делась, более того, под видом супруги я пустил в дом кровного врага. Теперь о шоу. «Свободный мужчина», — Таавер сокрушенно прищелкнул языком. — Раньше никто и подумать о таком не мог! Глупое, порочное мероприятие с распущенными девицами! Но времена изменились. У Корпорации проблемы. Слышали о планете Сильвери? (*) Там огромные залежи зеленого терманита. Людям на Сильвери жить нельзя, но несколько компаний из Центральных систем собираются добывать там терманит без применения живого труда, с помощью условно-живых и андроидов. Акции Тааверов резко упали, потому что мы тоже специализируемся на зеленом терманите, однако залежи его на Каалахе сравнительно малы. Корпорация дошла до того, что согласна рассмотреть вариант с закупкой киборгов, поэтому я и заманил вас сюда. Пусть вас не вводит в заблуждение реакция Совета на вашу презентацию — с «Сайклон Серендипити» готовы сотрудничать самые влиятельные и прогрессивные люди в моей семье. Если выполните мои условия, контракт ваш. Это миллиарды, если вы понимаете.