– Ну, во-первых, начальник СБ был необходим для осуществления вашего плана. Без него не удалось бы получить доступ к информации… без которой вы бы не смогли предотвратить… – Дальский замолчал, пытаясь успокоиться.

– Согласен, Пфальц был очень полезен. В некотором роде даже незаменим. Но отчего же вы без колебаний назвали его в качестве демонстративной жертвы? Он ведь и дальше мог быть полезен.

– Вреден, – быстро возразил Дальский. – Опасен. Он – последователь Католического Вуду. Вы это прекрасно знаете. И он не просто верит во все эти лоа и прочую ерунду…

– Я бы на вашем месте избегал таких выражений, – улыбнувшись, заметил Леший. – Вдруг все это только кажется ерундой? А на самом деле все эти лоа и в самом деле существуют?

Леший улыбался, а глаза его были серьезными и холодными.

Дальский пожал плечами.

– Пфальц верит… верил во все это. И если бы не постоянный контроль с моей стороны и со стороны членов Наблюдательного Совета, то город уже давно был бы полностью…

– И в этом я с вами согласен, – кивнул Леший. – То есть вы с самого начала намеревались устранить беднягу Пфальца…

Дальский попытался выдержать взгляд Лешего, но силы воли хватило лишь на несколько секунд.

– Ну да ладно, – сказал Леший. – Пфальц должен был умереть – Пфальц умер. Кандидатура на его место нами оговорена и утверждена. В принципе нам с вами больше не о чем говорить.

«Не томи, – мысленно простонал Дальский. – Зачем-то ты ведь сюда пришел. Просочился сквозь систему безопасности, пробрался мимо охраны… Мимо охраны!» – полыхнуло в мозгу.

Если в здание Леший еще мог как-то пробраться незаметно, то войти в лифт на тридцатом этаже, а тем более выйти из него на тридцать девятом он никак не мог. Двое безов на тридцатом. Четверо – на тридцать девятом, с ними, наверное, еще можно было как-то договориться, но пара личных телохранителей, Митя и Ринат, в приемной, не могли ни отступить, ни продаться. И врасплох их застать было невозможно – вход на время переговоров был блокирован по приказу Дальского. Но Леший все равно здесь.

Сидит, откинувшись, в кресле, разглядывает хозяина кабинета и ухмыляется.

– Нам с вами не о чем больше говорить, – повторил Леший и поднял указательный палец правой руки. – Казалось бы. Но на самом деле… На самом деле я бы очень хотел от вас услышать, зачем вы прозябаете в этом захолустье? На этой Свободной Экономической Территории? Вы здесь родились, здесь получили образование, начали работу с должности помощника младшего клерка. Зачем? Почему? Деньги? Какие деньги у городского чиновника нижнего и среднего звена? Да и сейчас вы не настолько богаты, чтобы удивить кого-нибудь даже из своих земляков. Это вы здесь – верхолаз. А там…

Леший махнул рукой в сторону.

– Или там. Да практически везде вы в лучшем случае представитель среднего класса. Нижнего его слоя, заметьте. Если бы вы пошли в какую-нибудь кантору, даже местную, то сейчас имели бы куда больше денег… И не говорите мне, что быть канторщиком плохо. Это шестеркой в канторе быть плохо, а вы, с вашими умом и работоспособностью, быстро поднялись бы наверх. Вы могли просто уехать отсюда, сесть на «суперсобаку» и уехать куда угодно… Но вы остались здесь. Даже когда уже имели некоторый опыт и какие-то деньги, вы все равно остались здесь, хотя вам, насколько мне известно, предлагали очень интересные варианты члены Наблюдательного Совета и работники торговых представительств. Даже шпионить вам предлагали. Ведь предлагали?

Дальский смотрел, не отрываясь, на крышку стола. Пусть Леший говорит, что хочет. Пусть говорит. Лишь бы все это закончилось поскорее.

– Вы сами себе давали отчет в таком своем патриотизме? – осведомился Леший. – Ну, не молчите, скажите хоть что-нибудь… Можете даже нецензурно… Хотя нецензурно все-таки не нужно – не люблю я этого. Скажите хоть что-нибудь…

Дальский откашлялся, вдохнул…

– Ладно, не напрягайтесь, – лениво протянул Леший. – Я сам все скажу. У вас – комплекс Юлия Цезаря. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. Не так? Вы прекрасно понимаете, что ни в одном другом месте вы не сможете быть на самом верху. Вы и на мое предложение согласились, поскольку понимали, что только так вы сможете получить настоящую власть. Настоящую, которой можно будет не делиться ни с кем, которую вам никто не будет подтверждать раз в год, разрешая занимать этот кабинет еще какое-то время… Чем еще может привлечь такое место, как Свободная Экономическая Территория Харьков? Это болото, способное только плодить жаб, раздувшихся от самомнения. Нет, тут полно толковых, ясно мыслящих, даже талантливых людей, но ваш родной город способен их только задавить, превратить в жаб или в грязь. Талантливые отсюда бегут. Остаются только те, кто либо махнул на себя рукой, либо те, кому нравится копаться в тине и грязи, втаптывать других и пачкаться самому… Но вы ведь не относитесь ни к одной из этих категорий. И вы прекрасно понимаете, что исправить здесь ничего нельзя. Никто не способен разгрести и осушить это болото. А вот стать самой большой жабой на нем – это да. Это вполне возможно. Вот вы…

– А вы? – неожиданно для себя спросил Дальский, не поднимая взгляда. – Вы-то зачем здесь? В этом болоте? Вы же приехали сюда издалека? Не из Москвы? Или из Европы? Вам-то зачем наше болото?

– А вот это – хороший вопрос, – одобрил Леший тоном учителя, добившегося от ученика нужных слов. – Это очень хороший вопрос. Я, собственно, ради него к вам и пришел.

Леший встал с кресла, подошел к столу. Несколько жемчужин хрустнули под его тяжелыми шагами.

– У меня не было особого выбора, – Леший оперся руками о письменный стол. – Ни один другой город не подходит для моих планов. Может быть, к сожалению. Или к счастью. Нет, несколько сот тысяч людей мне, похоже, спасти удастся. Вашу карьеру, опять же… Финансовые интересы двадцати восьми человек, которых вы лично выбрали, – тоже смогу защитить…

– Такой филантроп! – Дальский попытался снова заставить себя посмотреть Лешему в лицо и не смог. – Альтруист.

– Нет. И нет. У меня есть свои планы. Свои выгоды. А вдруг я играю в интересную игру? Складываю картинку из кусочков. Или строю домик из кубиков. Это что-то для вас меняет? Вы не будете со мной сотрудничать?

– А у меня есть выбор?

– Конечно, есть. Я сейчас уйду. И меня не будет некоторое время рядом с вами. Вы можете попытаться все перерешить, попытаться построить все по-своему… – Взгляд Лешего скользил по лицу Дальского, губернатор буквально физически ощущал его прикосновение. – И вам даже покажется, что вы дотянулись до неба. Прикоснулись к нему…

Дальский затаил дыхание – Леший будто читал его мысли, будто смог подслушать, о чем думал губернатор всего полчаса назад.

– Знаете, кое-кто уже пытался добраться до неба. Построили башню. Ну, вы помните, наверное, эту сказку? Или, простите, сейчас эта книга не в моде… Фокус в чем, уважаемый Прохор Степанович. Фокус в том, что за небом, к которому вы подберетесь, тоже что-то есть. Может быть – пустота, космос. И вас тогда просто вытянет туда, наружу. Разорвет и высушит. Но вдруг там есть кто-то? Кто-то, с чьей точки зрения все ваши попытки оказаться выше всех – всего лишь детские игры в царя горы. Представляете, как это будет обидно?