реальной поездке посланника фараона. Вот о чем говорится в этом произведении:

Верховный жрец и фактический правитель Верхнего Египта Херихор отправил жреца и чиновника Уну-Амона в Финикию, чтобы он привез оттуда кедровое дерево для строительства священной лодки Амона. В то время на севере Египта уже главенствовал автономный правитель Несубанебдед (Смендес), и Уну-Амону необходимо было получить разрешение на то, чтобы проследовать по нижнему течению Нила. Эту задачу ему удалось решить.

По прибытии в небольшой приморский город Дор в Палестине Уну-Амон столкнулся с огромной проблемой: деньги, выделенные на покупку древесины, были украдены кем-то из членов экипажа. Уну-Амон обратился к главе города в надежде, что тот найдет вора и возместит убытки. Но правитель отказал, так как члены команды корабля не являлись его подданными. Тем не менее власти провели обыск на судне, но это не принесло никаких результатов. Уну-Амон был сильно огорчен и пошел на крайнюю меру: согласно тексту папируса, он «освободил» несколько горожан от 30 фунтов серебра, назвав это компенсацией тех денег, от которых «освободил» его так и не найденный вор.

Следующей точкой на карте путешествия Уну-Амона был город Библ. Однако местный царь не захотел оказывать достойный прием египетскому жрецу. 29 дней Уну-Амон пытался наладить контакты с представителями финикийцев и договориться о покупке кедра. По его словам, ежедневно к нему в порт Библа присылали царского гонца с требованиями немедленно покинуть гавань. В конце концов Уну-Амон принял решение возвращаться домой, так и не выполнив поручение верховного жреца. Однако в последний момент настроение финикийского царя изменилось, и он принял Уну-Амона.

На встрече стало ясно, что царь Библа и не собирался продавать кедр. С сарказмом он пояснил, что, по его мнению, время величия Египта прошло, и «финикийское побережье уже не зависит от светской и религиозной власти в Фивах, которые не в состоянии контролировать даже собственно египетские земли»[6]. Царь не отрицал былого величия Египта, но гордо добавил, что не обязан выполнять требования Херихора, тем более, что в обмен на древесину не предлагалось ничего существенного: ни больших денег, ни ценных подарков. Царь продемонстрировал расчетные книги, из которых следовало, что даже величайшие фараоны-завоеватели всегда хорошо платили за кедр.

Однако Уну-Амон обладал выдающимися ораторскими способностями, и его речи покорили правителя Библа. Царь выделил египтянам ценный строительный материал, но взамен отправил в Танис корабль за товарами в счет оплаты. Все это время Уну-Амон был заложником в порту Библа. И только когда на горизонте появилась эскадра из 11 кораблей разъяренных жителей Дора, мечтающих вернуть свои деньги и отомстить наглому египтянину, ему удалось под прикрытием финикийцев покинуть город и отправиться обратно на Родину. На этом череда несчастий не закончилась. Уну-Амону удалось оторваться от погони и высадиться в Алашии (ныне остров Кипр), где на него тут же напали местные жители и пригрозили убийством. Уну-Амон воззвал к царице Кипра Хатиби, моля ее о помиловании. На этом папирус обрывается… Тем не менее текст написан от лица автора, так что скорее всего предприимчивый посол все-таки благополучно вернулся домой. Вот только неясно: с древесиной или нет.

Данный папирус указывает на сильное культурное влияние египетской цивилизации на Восточное Средиземноморье, безотносительно политического и экономического упадка. Царь Библа признавал значимость египетских знаний для развития своего народа. Бог Амон продолжал почитаться в Финикии даже после потери зависимости от фиванского центра. Следы египетской культуры сохранялись и в быту жителей.

Мы же с вами видим отличную иллюстрацию пиратства! Город Дор был населен в те времена одним из «народов моря» — зекерийцами. Уну-Амон фактически ограбил жителей Дора, но спокойно пишет об этом в своем отчете, не считая это чем-то зазорным. Так вельможа фараона, посланный с торговой миссией, в один миг по воле случая превращается в пирата. А пираты — зекерийцы гонятся за ним по морю в поисках справедливости, хотя в начале рассказа жители Дора предстают перед нами мирным прибрежным народом. Этот рассказ помогает нам понять непростую, полную опасностей жизнь времен существования «народов моря», где торговля и пиратство неразрывно связаны между собой, и где нельзя однозначно определить, кто пират, а кто — нет.

Корабли, мореплавание, пиратство

Мы не знаем, как появились корабли. Вероятно, первоначально это были связанные в плоты бревна, неуклюжие и с трудом способные преодолевать даже неширокие спокойные реки. Египтяне, в землях которых годное на строительство дерево практически не росло, использовали для передвижения по воде пучки травы — связки папируса. Надо было обладать незаурядным мужеством, чтобы выходить на таких «лодках» в кишащий гиппопотамами и крокодилами полноводный Нил.

Постепенно у плотов появились борта и киль, и они приобрели форму лодки. На таких лодках уже можно было рыбачить недалеко от берега, но выходить в большое и, временами, бурное Средиземное море было еще опасно. Но лодки становились все больше, у них появились каюта и палуба, и лихие моряки стали рисковать пробираться вдоль бережка в соседние страны. Зачем? Торговать.

Первыми мореплавателями были, без сомнения, купцы. Но и смелые же это были, однако, люди! Ведь помимо штормов, рифов и всяческих других морских напастей никаких гарантий на чужбине для них не существовало. Бесконечно длинны тогдашние расстояния и ужасающе медленны средства передвижения. Это сейчас самолеты, поезда и автомобили переносят нас на тысячи километров за считанные часы. А тогда любая подмога должна была идти недели и месяцы. Ограбят тебя, или убьют: никто не узнает и не поможет. Посему любая торговая экспедиция мало чем отличалась от военного похода.

Зачем же люди добровольно шли на все эти напасти, тем более по неспокойному непредсказуемому морю? Да потому, что везти груз по воде несоизмеримо легче, чем по суше. Тем более, что никаких дорог в те времена еще не существовало, пробираться же по тропам с тяжелыми вьюками — радость маленькая. То ли дело корабль: нагрузил поклажей трюм, взмахнул веслами — и лети, как птица. А уж если при попутном ветре поднять парус…

И вот такие ражие ребята заявляются в чужеземную гавань. А там товары штабелями, и все ценные, дорогие. Никто их не охраняет, а от кого и зачем, собственно, охранять? Как велик соблазн не платить за все это великолепие, а просто похватать, сложить на палубе и тикать во все лопатки, распустив паруса! Тем более, что тогдашняя мораль отличалась от нынешней: кто сильнее, хитрее и удачливее, тот и молодец.

Так купцы превращались в пиратов. И еще много-много веков отличить эти две профессии было очень сложно. Мореплаватели при необходимости могли обернуться жестокими захватчиками,