– Слышали бы вы, как она говорит со стариками! Вы еще легко отделались, назвав ее Пустоцветом.

– Грег сказал, ее все так зовут, – возразил Раген.

– Зовут, – согласился Арлен, – да только не в лицо. Кому охота брать подземника за рога? Когда Селия говорит, все стоят навытяжку.

Раген хмыкнул.

– А ведь она просто старая дочь, – пробормотал он. – В местах, откуда я родом, только матери требуют, чтобы все стояли перед ними навытяжку.

– А в чем разница? – спросил Арлен.

Раген пожал плечами.

– Честно говоря, не знаю, – признал он. – В Милне так заведено. Люди правят миром, а матери рожают людей, потому и играют первую скрипку.

– У нас так не принято.

– Деревеньки – другое дело, – ответил Раген. – Слишком мало людей, чтобы ими разбрасываться. Но в Свободных городах все иначе. За исключением Милна, женщин нигде не слушают.

– Ну и глупо, – пробормотал Арлен.

– Еще как.

Вестник остановился и передал Арлену поводья своего скакуна.

– Подожди минутку. – Он направился к жонглеру.

Мужчины отошли в сторону поговорить, и Арлен заметил, как лицо жонглера снова изменилось: стало злым, обиженным и, наконец, покорным. Лицо Рагена оставалось непроницаемым.

Не спуская колючего взгляда с жонглера, вестник поманил Арлена. Мальчик подвел коня.

– …Мне плевать, что ты устал, – скрипучим шепотом выговаривал Раген. – Этим людям предстоит скверная работенка, и если тебе придется танцевать и жонглировать весь день, чтобы развлекать их детей, будь любезен постараться! А теперь улыбнись – и вперед!

Раген выхватил у Арлена поводья и сунул их жонглеру.

Арлен хорошо рассмотрел лицо молодого жонглера, полное возмущения и страха. Тот заметил мальчика, по его лицу пробежала рябь, и он снова стал веселым, бойким плясуном.

Раген отвел Арлена к телеге, и оба забрались в нее. Раген хлестнул поводьями, и они повернули на грязную тропу, что вела к главной дороге.

– О чем вы спорили? – спросил Арлен, подскакивая на ухабах.

Вестник глянул на него и пожал плечами.

– Кирин впервые покинул город так надолго, – ответил он. – Он неплохо себя зарекомендовал, пока нас было много и удавалось спать в крытом фургоне, но когда мы откололись от каравана в Энджирсе, отваги у него поубавилось. Он до трясучки боится подземников, и в его обществе не слишком-то весело.

– А с виду и не скажешь. – Арлен обернулся на парня, ходившего колесом.

– У лицедеев свои секреты, – сказал Раген. – Они так ловко притворяются, что и сами порой рады обмануться. Кирин прикидывался храбрым. Он прошел проверку гильдии, но узнать, как человек поведет себя через две недели пути, можно только через две недели пути.

– Как вам удается ночевать на дорогах? – спросил Арлен. – Папа говорит, что рисовать метки на земле – напрашиваться на неприятности.

– Он прав. Посмотри в отсеке под ногами.

Арлен достал большой мешок из мягкой кожи. Внутри лежала узловатая веревка с лакированными деревянными плашками размером больше ладони Арлена. Мальчик вытаращился на вырезанные в дереве метки, покрытые краской.

Арлен сразу понял, что это такое: переносной охранный круг, достаточно большой, чтобы в него поместилась телега, и не только.

– В жизни такого не видел! – восхитился мальчик.

– Их нелегко изготовить, – пояснил Раген. – Большинство вестников ходит в учениках, пока не отточит мастерство. Ни ветер, ни дождь не сотрут эти метки. И все же до меченых стен и двери им далеко.

Он повернулся и всмотрелся в Арлена.

– Встречал ли ты когда-нибудь подземника лицом к лицу, мальчик? – спросил он. – Смотрел, как он кидается на тебя и тебе некуда бежать и не на что надеяться, кроме невидимой магии?

Раген покачал головой.

– Возможно, я слишком суров к Кирину. Он успешно прошел проверку. Закричал, но это вполне естественно. Ночь за ночью – другое дело. Иные не выдерживают напряжения, вечно переживают, что случайный листок упадет на метку и тогда…

Он внезапно зашипел, махнул на Арлена скрюченной рукой и засмеялся, когда мальчик подскочил.

Арлен провел большим пальцем по гладким лакированным меткам, ощущая их силу. На каждом футе веревки было по плашке – почти столько же, сколько на любом меченом здании. Арлен насчитал больше сорока штук.

– А разве воздушные демоны не могут залететь в такой большой круг? – спросил он. – Папа вбивает столбы, чтобы они не приземлялись на поля.

Вестник немного удивился:

– Твой отец напрасно тратит время. Воздушные демоны – прекрасные летуны, но им нужно разбежаться или спрыгнуть с обрыва, чтобы взлететь. Много ли места на кукурузном поле? Так что вряд ли они приземлятся, разве только заметят что-нибудь особенно соблазнительное – например, мальчонку, уснувшего в поле на спор.

Он посмотрел на Арлена в точности как Джеф, когда предупреждал, что с подземниками шутить нельзя. Как будто Арлен не знал!

– Кроме того, воздушные демоны разворачиваются по широкой дуге, – продолжил Раген, – и у большинства размах крыльев шире этого круга. Возможно, воздушный демон и может проникнуть в круг, но я такого не видел. Если же проникнет…

Он указал на длинное толстое копье, которое держал под рукой.

– Подземника можно убить копьем? – спросил Арлен.

– Вряд ли, но я слышал, что их можно оглушить, если пригвоздить к меткам, – хохотнул Раген. – Надеюсь, мне не доведется проверить.

Арлен смотрел на него во все глаза.

Раген внезапно посерьезнел:

– Быть вестником – опасное занятие, мальчик.

Арлен долго не отводил взгляд.

– Повидать Свободные города того стоит, – наконец сказал он. – На что похож Форт Милн?

– Это самый богатый и красивый город на свете. – Раген задрал рукав кольчуги и показал татуировку на предплечье: город между двух гор. – В Герцогских копях не переводятся соль, металл и уголь. Стены и крыши так густо покрыты метками, что демоны редко проверяют их на прочность. Когда солнце светит на стены Милна, даже горы стыдятся своего убожества.

– Я никогда не видел гор. – Арлен восторженно провел по татуировке пальцем. – Папа говорит, что это просто большие холмы.

– Видишь тот холм? – Раген указал на север от дороги.

Арлен кивнул:

– Это Хмельной холм. С него видно весь Брук!

– Ты знаешь, что такое «сто», Арлен? – спросил Раген.

Арлен снова кивнул:

– Десять пар рук.

– Так вот, даже самая маленькая гора больше ста ваших Хмельных холмов, поставленных друг на друга, а горы Милна не маленькие.