– Миссис Краун, – произнесла она, – я уверена, все будет в порядке. Наверняка за девочкой заехал ваш муж.

Нервный, бегающий взгляд контрастировал со спокойной уверенностью ее тона. У Джулии засосало под ложечкой, желудок сжался. Вдруг сильно затошнило.

– Я сейчас проверю, – пробормотала она, набирая номер мужа.

– Слушаю, – неприязненно отозвался голос Брайана. – Чего тебе?

– Брайан, – Джулия облизнула пересохшие губы, – Анна с тобой?

– Разумеется, нет. Я еще на работе. Сегодня же твоя очередь ее забирать.

– Знаю. – Она помедлила, подбирая слова. – Просто ее здесь нет.

Последовало долгое молчание.

– Что значит «ее здесь нет»? – В его жестком тоне прорезались тревожные нотки. – А где же она?

– Не знаю, – ответила Джулия, подавив желание добавить саркастическое «естественно». – Случайно, твоя мать не могла забрать ее?

Тут Джулия почувствовала облегчение. Ну конечно! Вот и разгадка. Эдна ошиблась и забрала Анну не в свой день. Отпустило почти осязаемо, словно кинуло в жар после глотка крепкого алкоголя.

– Нет, мама ее не забирала, – ответил Брайан. – Она сейчас дома. Около часа назад звонила узнать, где находится запорный вентиль. Похоже, на кухне кран потек.

Надежда погасла. Во рту у Джулии вновь стало сухо, как в пустыне, она с трудом сглотнула.

– Тогда я не имею понятия, куда делась Анна.

Это были слова, которые никому и никогда не пожелаешь произнести мужу, если речь идет о пятилетней дочери. Местонахождение пятилеток должно быть точно известно в любое время суток. Как то: с кем-то из родителей, в школе, в гостях у одноклассника, у родственников (число коих ограниченно), что в случае Анны может означать – у Эдны или изредка у Саймона, брата Брайана, когда тот с женой Лаурой приезжает из Портленда в Орегоне. Их семейный круг был весьма невелик.

– То есть ты не знаешь, где она? – переспросил Брайан, сквозь гнев в его голосе проступила паника. – Лучше бы тебе это знать.

– Согласна.

– Уже почти полчетвертого! Почему ты звонишь только теперь?

– Я немного задержалась, – ответила она. – И только что приехала. Я полагала, что учителя… Что она в школе.

– А ты их предупредила, что опаздываешь?

– Нет, я… У меня сотовый сел. Я думала… – Джулия затихла.

– О боже, – произнес Брайан. – Она может быть где угодно. За полчаса она могла уйти очень далеко. Могла заблудиться… – Брайан замолчал. – Я сейчас приеду, а ты начинай поиски. Обыщите все окрестности школы.

– Хорошо. – Голова у оцепеневшей Джулии решительно отказывалась соображать. – Мы будем искать, – она взглянула на Карен, та закивала.

– Я попрошу уборщиков нам помочь, – сказала секретарша. – И вот что, Джулия… Только не волнуйтесь. Мы обязательно ее найдем. Наверняка забрела в чей-нибудь палисадник или загляделась на журналы в газетном киоске, короче, что-нибудь в этом роде.

Джулия кивнула, совершенно не успокоенная. Слова прозвучали бессмысленным шумом.

– Брайан, – сказала она, – мне пора идти на поиски.

– Да, и еще! – откликнулся тот. – Позвони в полицию. – Он запнулся. – Хотя нет. Лучше я сам. А вы начинайте искать.

И отключился. Рука Джулии бессильно упала. Телефон, выскользнув из обмякших пальцев, стукнулся о пол.

– О боже, – произнесла она. – Боже, боже.

1

Эти часы – решающие.

Если кто-нибудь нас заметил, полиция быстро узнает. Сначала они прочешут окрестности, затем – проедут до дома девочки, чтобы убедиться, что та не отправилась домой пешком. Не обнаружив ее, примутся обзванивать родителей и учителей, бывших в школе в три часа пополудни, расспрашивать их обо всем, что они видели. После чего будут допрашивать родственников. Они всегда первым делом присматриваются к родственникам, рассчитывая что-нибудь накопать.

Потом просмотрят записи телекамер. Но нас на них не будет. Все, что они увидят, – это девочку, внезапно исчезающую из кадра. Девочку, канувшую в Лету.

Разумеется, всегда существует вероятность напороться на камеру, которую мы не заметили. Несмотря на всю нашу внимательность, такая опасность есть.

В таком случае, как и в случае, если нас кто-нибудь приметил у школы, полиция узнает об этом и совсем скоро постучится в нашу дверь.

Но и тогда все окончится хорошо. Мы отлично подготовились. Первые часы девочка проведет в гараже у соседей, уехавших на две недели в Аликанте и оставивших нам ключи от дома. Ведь, кроме нас, «некому присмотреть за домом, а то мало ли что может случиться».

И что-то уже случилось, но не совсем то, что они воображали.

Мы заехали к ним гараж, выгрузили девочку, а потом отогнали машину подальше. Никто ничего не заметил. Ведь и замечать-то и некому. Тут нет чужих глаз. Шпионящих за нами глаз. И это нам очень нравится: мы тут невидимы для мира, а следовательно – можем жить так, как хотим, и никто нам не указ. Особенно теперь, когда у нас появилась девочка, да и вообще.

Девочка – в гараже. Спит в огромном кукольном домике, который сосед соорудил для своих детей. Для своих шумных, вечно орущих детей, которые уже выросли из этой игрушки. А вот для нашей девочки домик в самый раз, она может свободно там помещаться: ножки – рядом с маленьким столиком, головка – на мешке с песком, предназначенным для песочницы. Той самой песочницы, в которой возятся два горластых, избалованных ребенка, мешая нашему послеобеденному отдыху.

Девочка спокойно пробудет там до полуночи. Тогда мы заберем ее оттуда и перенесем в ее новый дом.

Новый дом девочки на какое-то время.

Мы ведь не планируем, что она у нас задержится.

2

Джулия выскочила, настежь распахув зеленую школьную дверь. Ворота все еще стояли открытыми. Предполагается, что они всегда крепко заперты. Ведь так полагается. Проблема в том, что «полагается» и «есть на самом деле» зачастую не одно и то же. Ей, например, полагалось вовремя приехать и забрать дочь, а толку-то.

Джулия представила школьный двор после уроков. Дети, одетые в форму, выбегают из дверей, самые маленькие – несутся прямо к родителям, ждущим за воротами; те, кто постарше, – отправляются на игровую площадку, чтобы напоследок повеселиться перед тем, как идти домой ужинать и ложиться спать. На заднем плане маячат учителя, наблюдающие, чтобы все шло как надо. И все, разумеется, так и идет. Каждый ребенок – на счету и либо сдан с рук на руки тому, кому полагается за ним прибыть, либо задержан в храме знаний, если взрослые опаздывают. Никто не выскользнет незамеченным, только не в этой маленькой платной частной школе. Родители могут быть совершенно уверены, что их дети присмотрены и не будут оставлены на произвол судьбы. Вероятность обратного – пренебрежимо мала.