- …

- Чего расстроился?

- Боюсь, прикроют нас, - Геллер грузно опустился в кресло. – Я только что говорил с Голдманом… на нем лица не было. Проклинал тебя последними словами.

- Меня? – Вертер удивленно вскинул бровь.

- Да. За то, что ты наговорил Шаттлворту. Когда тот наблюдал за демонстрацией, то вслух сказал, что это, дескать, и правда ошибочный путь. Что человек и машина не должны сливаться воедино, или как-то так.

- Да брось. «Аквила» заработала на одних протезах столько, что Шаттлворта совет директоров с костями сожрет, заикнись он о закрытии центра. А еще разработка нейронных интерфейсов, макромолекулярная хирургия, фундаментальные исследования в биохимии, новое поколение дополненной реальности… скорее, он имел ввиду, что не стоит превращать людей в киборгов пользуясь формулировками контрактов. Одно дело спасать смертельно больного или страшно изувеченного человека, и другое – откочержить здоровые руки с половиной грудных и спинных мышц. Спасибо хоть не кастрировали.

- Это не потому, что они такие добрые. А потому что без яиц у тебя бы пошел в разнос гормональный баланс, и пришлось заново регулировать всю бионику.

Вертер дернул щекой. Да и кому понравится, когда макают лицом в правду?

«Осталось меньше двадцати часов до свободы. Заберу деньги, и уеду куда-нибудь… далеко. В Сибирь, например. Там все равно уже никто не живет».

- Ну что, пошли? – сказал он, чтобы сменить тему. – Раньше начнем – раньше закончим. Раньше закончим – раньше пообедаем.

- Вот это правильно! Наверну сегодня стейк!

- Ибо нет бога кроме говядины и стейк – пророк ее!

Человек и киборг вышли из лаборатории и отправились в ангар, где была смонтирована камера фазового смещения. Работа там, кипевшая всю последнюю неделю, уже давно стихла, и немногочисленные специалисты сидели за пультами, следя за телеметрией. Пока все было в норме, и каждый надеялся, что так оно и останется. За сегодняшним экспериментом наблюдало (с безопасного расстояния, из-за бронированного стекла) руководство корпорации, его успех или провал должен был стать поворотным для всех участников. Вдобавок, некоторые за годы успели сработаться с Владиславом Вертером, чье постоянное брюзжание после более близкого знакомства сменялось добротой и тонким чувством юмора. Видеть его размазанным по стенкам фазовой камеры не хотелось никому.

Вертер выдохнул и вошел в камеру. Он не чувствовал страха. Страх из него вырезали в самом начале, чтобы в черепе хватило места для более важных систем. Только чаще забилось сердце.

- Начинаем, - раздался из динамика голос Геллера. – Владислав, как самочувствие?

Вертер показал большой палец.

- Озвучивай все, что будешь ощущать. Дай знать, если почувствуешь сильную боль или критический ущерб своим системам.

- Ладно.

- Хорошо. Подаем питание на первый контур. Три. Два. Один.

Вертер почувствовал, как огромное количество энергии, переброшенное с целого ядерного реактора, вливается в окружающие его механизмы. Чувство подавляющей мощи, способной расплавить его жалкое металлическое тельце и сжечь остатки плоти, было тревожным…

…но не шло ни в какое сравнение с тем золотым светом.

Невольно Вертер поискал взглядом Шаттлворта. Тот, разумеется, присутствовал. Вместе с остальными, он находился за бронестеклом, не отрывая от фазовой камеры странного взгляда.

- Владислав, запись! - напомнил Геллер.

- Готово.

- Все нормально?

- Пока да.

- Питание на второй контур! Три. Два. Один.

Раньше киборгу уже доводилось наблюдать аналогичные эксперименты, проводимые на крысах и обезьянах. Сначала не происходило ничего. Потом животные начали умирать страшной смертью, разорванные в клочья, вывернутые наизнанку или измененные совершенно невообразимым способом. Но последние попытки считались успешными. Фазовая камера пустела, а через несколько секунд крыса снова появлялась, будто из ниоткуда. Но даже тогда, в последние секунды перед тем, как уйти туда, животных охватывала паника, и теперь Вертер понимал почему.

- Голоса! – проорал он, вцепившись пальцами в голову. – Слышу голоса! Их множество! Они шепчут!

- Твою ж мать! Выключайте! – крикнул Геллер.

- ПРОДОЛЖАЙТЕ! – голос Шаттлворта, не усиленный микрофоном, неведомым образом прогремел на весь ангар. – ПИТАНИЕ НА ТРЕТИЙ